Вот теперь шагай и дыши носом. До твоего дома, Кузьмин, через полгорода шагать, как раз хватит, чтобы успокоиться!
Лера, ну вот ты же умная баба! Что ж ты ТАК удивилась то, услышав про поцелуй? Да я же со школы в тебя… а ты…
А может, Лера, надо было наплевать на твое удивление и начать целовать тебя, а? Глядишь, и прошло бы тогда все твое удивление. Все женщины говорили мне, что целуюсь я хорошо. Хотя, нет! Не просто хорошо, а так, что крышу сносит. И твою бы крышу снесло, Лера. Так же снесло бы, как мою сейчас сносит. Сносит, едва лицо твое удивленное вспоминаю.
Да что за хрень? Как школьник теряюсь перед ней!
Валерий этот, мать его, Петров еще! Я же видел, что и он тоже сидел со снесенной к хренам крышей. И ведь с бабой сидел, а все равно, падла, на Леру весь вечер глазел, я вот уверен в этом! Хорошо, что я сам этого не видел, он, на свое счастье, за моей спиной сидел. А то закончился бы наш сегодняшний ужин дракой в этом ресторане.
– Да кто там еще такой настырный? Кому я мог понадобиться вечером? Да! Слушаю! – ответил на звонок телефона резче, чем хотел.
– Десантуре привет!
– Иван?
– А ты кого-то другого ждал? – хмыкнули в трубке, – колись, давай, по голосу же слышу, что злой как собака. И вот почему-то мне кажется, что дело тут не в твоей работе. Леха, неужели на смазливую бабенку злишься?
– Скорей уж, на себя! – признал, и легче стало, – с баб то, какой спрос?
– Это ты правильно, парень, говоришь. Бабы они слабые. Их место дом, кухня, кровать. Они сильных мужиков любят, а не слюнтяев. Им ведь только кажется, что они сами хотят принимать решения. А на самом деле каждая хочет мужика крепкого, чтоб защитил, приласкал, решение за нее принял.
Прозвучало это спокойно. Вот как у него так получается? Несколько фраз кинет и все сразу встает на свои места. И ведь даже то стадо обкуренных дебилов тогда тоже место свое поняли.
Воспоминания нахлынули лавиной.
Армия, чужой город. Я был тогда в своей первой увольнительной. Шел по городу, и в голове сама всплыла та старая песня:
"У солдата выходной, пуговицы в ряд
Ярче солнечного дня золотом горят…"
Золотом, они, конечно, у меня не горели, но надраено было все, что должно было быть надраено! И ведь самое смешное, что, и правда, опять же, как в той песне, хотелось именно кваску и эскимо. В том городе, где служил, я не знал никого. Ну, погулял по городу, а потом ноги меня принесли в тот парк. Сидел, на солнышко смотрел и ел это, мать его, эскимо. Расслабился. Жизнью наслаждался, дыша полной грудью. Гордился собой! Ну, еще бы, мне одному из молодых увольнительную дали. Нормативы намного лучше всех сдал. Ха! Да если бы мой тренер узнал, что я их не сдал, он бы мне лично башку открутил. Звание "Мастера спорта" всем подряд не дают.