— Не, слыхали? Я его на себе, блин, тащил, и вот она — человеческая благодарность!
— Закончил? Ты пока меня тащил, а потом мы с тобой вертушку ждали, я свой лексикон полностью обновил, слушал тебя две недели, потому сейчас помолчи, умоляю!
— Мужики, нас туда всё равно не пустят, там бородатых полно. — Юрий Тарасов смотрел на карту и вспоминал густой лес и молчаливые горы. — Поиски они прекратили, даже Кириллу Сергеевичу сказали, что всё кончено. Что делать будем?
— Надо связываться с теми ребятами, что тебя нашли, Тарасов.
— Думаешь, пойдут? Там кругом сплошные леса и дикие ущелья, а если их проверят?
— Кто? Они в такой ж… глубинке сидят, что до них вертушки редко долетают!
— Божнев, что за шум за дверью?
— Шухер, ребята, Лиза идёт! Карту, карту убери, карандаши под подушку, сели и улыбаемся!
Дверь широко отворилась, и в палату вошла серьёзная Лиза Лисица в белоснежном халате.
— Так, мальчики, по какому поводу сходка?
— Лиза, мы же своего товарища навещаем, не даем ему скучать, и Водопьянову на процедуры, операцию ему сделали давно, а массаж не помешает, вот и решили посидеть, поговорить.
— Божнев, ангидрит твою перекись марганца! Ты врать не умел и никогда не научишься! Колитесь, что за собрание?
— Лиз, Сашку надо искать — тихо и уверенно сказал Тарасов.
Все замолчали и уставились на Лизу, она резко повернула голову и в упор глянула на любимого.
— Юр, уже прошло почти два месяца, там кругом дикие места, ни воды, ни еды, нормального человеческого жилья на многие километры нет и никогда не будет.
— Лиса, я знаю, сам оттуда вернулся. Но мы же вышли к своим, значит, и он может!
Лиза помолчала, потом кивнула и быстро вышла из палаты. Скрываться уже толку не было, на столе опять расстелили карту, вытащили карандаши. Склонив головы к карте, молодые люди тихо обсуждали планы поиска.
— Слышь, Юрка, а куда Лиза ушла? — Божнев на миг оторвался от карты.
— Не знаю, Серый, но меня лично это напрягает.
Вертя карандаши в пальцах, они с тоской смотрели на карту, понимая бесперспективность своей затеи. По коридору процокали женские каблучки, за дверью послышался густой баритон, женский шёпот, и в палату вошёл седой мужчина в больничной пижаме. Оглядевшись вокруг, он кивнул всем сидящим и, придвинув стул к кровати Грозного, смачно чихнул и открыл рот, но сказать ни слова не успел, потому что дверь в палату распахнулась и в её проёме показалась молодая светловолосая женщина:
— Папа, ты когда начнёшь врачей слушаться?
Вошедший мужчина повернул голову и совершенно спокойным голосом сказал:
— Валюш, девочка, что-то я проголодался, ты нам бутербродов накрути, а? Может, у нас какие мысли появятся.