― Ладно, договорились.
***
Два часа спустя официантка ставит перед нами наши гамбургеры. У меня текут слюнки, и теперь я верю Энтони, когда он говорит мне, что в этом крошечном ресторанчике на Трайон-стрит лучшая еда в городе. Я так давно здесь не был, что понятия не имею, какие рестораны сейчас действительно хорошие. За восемь лет, что меня не было, все изменилось, в том числе и я сам. Я выпиваю свое первое пиво, хмельной IPA, прежде чем приступить к еде.
― Черт, мне это было нужно после того ада, который ты обрушил на меня сегодня.
Энтони смеется.
― Для старого чудака в этой лиге ты на удивление можешь постоять за себя.
Я бросаю на него зловещий взгляд.
― Придурок. Я буду биться с любым из этих горячих парней, которые выходят с драфта.
― Я в этом не сомневаюсь. Честно говоря, думаю, что ты будешь готов играть. Это рекомендация, которую я собираюсь дать тренеру Брайанту.
Он не должен был говорить мне об этом, но я ценю его открытость и честность.
― Спасибо, парень. Тебе не нужно компрометировать себя ради меня, но я знаю, что твое слово будет иметь большое значение для тренера. ― Я провел не так много времени с Джейсоном Брайантом, главным тренером, под руководством которого я сейчас играл, но он казался мне надежным парнем. Как и Энтони, он был честен со мной в каждом нашем общении. В том, чтобы быть старшим игроком, было что-то хорошее. Поскольку тренеры и персонал были ближе к твоему возрасту, чем самоуверенные мальчишки, пришедшие из колледжа, возникало некое негласное уважение. Я жил и дышал футболом, это была моя жизнь. Но иногда мне хотелось прекратить разговоры. И прямо сейчас был один из таких моментов. ― Итак, как долго ты работаешь в организации?
Энтони откладывает салфетку, покрытую соусом барбекю от его бургера, и прочищает горло.
― Около шести лет, и это отличное место. Владельцы хорошие, тренеры прислушиваются к нам, инструкторам, и это серьезный клуб, поэтому они не допускают в состав много головорезов. Моей жене здесь нравится, наша дочь только что пошла в детский сад... это просто отличный город для жизни.
― Я не знал, что ты женат.
Энтони вытаскивает из-под рубашки ожерелье, посередине которого висит обручальное кольцо.
― Десять лет, чувак. Я ношу свое кольцо здесь, не хочу, чтобы гири поцарапали его. Но Люси, это моя жена, она лучшее, что когда-либо случалось со мной.
По выражению его взгляда я понимаю, что он говорит серьезно. Я видел две разные эмоции у людей, которые женаты: блаженство или страдание. Энтони, очевидно, в первой категории, и маленькая часть меня сгорает от ревности. Я никогда не был близок к семейной жизни, но, видит бог, я провел годы, будучи слишком эгоистичным, чтобы даже понять, что хотел чего-то подобное тому, что было у него.