— Еще два вопроса, и отпускаю вас, — говорит она Артему.
Когда мы добираемся до конференц-зала, в котором для нас организовали небольшой фуршет, на часах уже семь вечера. Я устала так, словно весь день разгружала вагоны. Ноги ноют из-за того, что надела высокие каблуки. Не рассчитывала, что придется бегать с этажа на этаж, подниматься по крутым лестницам.
Артем замечает мое состояние, поэтому надолго мы не задерживаемся. Возвращаемся в отель уже через час. А войдя в наш номер, внезапно замираем, не решаясь разойтись по своим комнатам.
— Я отменил ужин с друзьями, ты слишком устала, — сообщает он.
— Не стоило. Мог и сам пойти.
— Считай, что я тоже не очень-то хотел туда идти, поэтому воспользовался твоим самочувствием как отговоркой. Если что-то нужно будет — говори. Хорошего отдыха, Лави.
Мне кажется, он хочет сказать что-то совсем другое. Я смотрю в спину Артёму, он скрывается за дверью своей комнаты, и я вдруг понимаю, что хотела бы провести с ним ещё немного времени. Ведь сегодняшний день мы провели хорошо в компании друг друга. Возможно, былые отношения уже никогда не вернутся, но дружбу-то никто не отменял?
Поражаюсь мыслям, которые роятся в моей голове. Но именно из-за них следующим вечером, когда возвращаемся обратно в город, я соглашаюсь на предложение Артема:
— Заедем ко мне, часик поработаем, а потом можем поужинать в каком-нибудь ресторане. Согласна, Саш?
— Да, было бы неплохо. Готовить совершенно нет сил, — севшим голосом произношу я, чувствуя напряжение в каждой клеточке тела.
Автомобиль сворачивает к дому Полянского, и на лбу Артема проступает хмурая складка, когда мы замечаем рядом с воротами полицейскую машину. Двое мужчин в форме жмут на кнопку домофона, о чём-то переговариваются между собой.
— Что-то случилось? — спрашивает Артем, выйдя из машины. Я покидаю салон за ним. Плохое предчувствие не даёт мне покоя.
— Добрый день, я следователь Ситцев, а это майор полиции Стрельцов. — Мужчины показывают свои удостоверения. — Вы Полянский Артем Вячеславович?
— Да. А в чем дело?
— Вы задержаны за причинение тяжких телесных повреждений гражданке Сотниковой Лине Валентиновне. Просим не оказывать нам сопротивление и проехать в отдел.
От их слов я впадаю в ступор. Сердце в груди гулко бьется, ладони холодеют. С недоумением смотрю то на Артема, то на полицейских. Не могу вымолвить ни слова. Наблюдаю за всем словно со стороны.
— Это, должно быть, шутка? Меня, вообще-то, в городе два дня не было. Когда я мог успеть нанести ей эти "увечья"? — с насмешкой в голосе спрашивает Артём, спрятав руки в карманах, но по его напряженной позе понимаю, что он нервничает.