— Мы в безопасности, и это главное, — с улыбкой произносит любимая. – На остальное наплевать. И не с таким справлялись.
Легко касаюсь губами её губ, прикрывая глаза от чувств, что возникают, когда она рядом. Такая любимая, такая родная и до жути желанная, что порой мне кажется, я создан лишь для того, чтобы вечно хотеть её всю. Чтобы ласкать это слегка худощавое тело, которое мне удаётся приводить в нормальный здоровый вид. Чтобы целовать эти пухлые губы, которые вкуснее всего на свете. Чтобы слушать её стоны, доставляя удовольствие. Чтобы обнимать часами, прижимать к себе…
— Хватит целоваться, — вторгается Ляля. – Мы едем или нет?
Отстранившись от Элины, чувствую себя неловко, будто бы меня поймали на чём-то незаконном. Сдерживая улыбку, оборачиваюсь к малышке и отпускаю Элину под внимательным, изучающим взглядом новоиспечённой дочери.
— Ух, командирша, — выдыхаю, покачав головой.
— А то! – соглашается она и бежит ко мне в объятия, стремясь заменить Элину, которая как раз направилась к спальне.
— Вся в папашу… — еле слышно произносит старшая куколка у двери в нашу комнату, заставляя меня сжать челюсть от злости.
Любит эта пессимистка портить всё в самый счастливый момент в моей жизни.
Тигран
Весь день мы проводим в доме семьи Сарчевски, точнее, на их придомовой территории. Ляля почти не вылезает из бассейна, плескаясь в нём, то и дело зовя нас к себе. Элина в воду почти не залезала, но всё время сидела на борту, чтобы в случае чего спасти девочку. Малышка плавать не умеет, как я, собственно, и думал, поэтому ранее купил надувной детский круг.
Ночь мы тоже провели тут же, решив, что ехать поздно домой в темноте небезопасно. Прохор, хозяин дома, сам настоял на этом, сказав, что нечего ребёнка мучить дорогой после такого плодотворного дня.
Мы разместились в гостевой комнате, которую нам с Германом часто сами выделяли хозяева. Я и Элина легли на кровати, а малышку уложили на разложенный диван, надеясь, что ей будет удобно, но… по итогу, спали все втроём на кровати, так как козявка как-то незаметно оказалась лежащей между мной и Элиной. И если вы подумали, что она пришла к своей матери, то вы глубоко ошибаетесь, ведь к ней она повернулась попой, а меня обняла за шею, уткнувшись в неё своим крохотным носиком. Старшая куколка всю ночь с меня смеялась, наблюдая за тем, как я боюсь повернуться, чтобы не разбудить или не придавить случайно маленькую фигурку, что вцепилась в меня мёртвой хваткой.