Это могло бы продолжаться и дальше, но ещё несколько минут под моим внимательным взглядом, и у куколки начнётся тахикардия. А я не собираюсь с ней возиться.
— Вошла вон! – спокойно приказываю. — И больше здесь не появляйся! На первый раз прощаю и увеличиваю твой долг перед «Кукольным домом» в два раза.
— Делай, что хочешь! Мне плевать на этот долг! – выплёвывает, вернув себе стервозный вид, избавившись от той невинной жертвы, что стояла передо мной пару секунд назад.
— Плевать? – со смехом интересуюсь, глазами уничтожая её. – Да ты, чтобы погасить этот долг, будешь раздвигать ноги перед каждым мужиком. Выполнять их прихоти. Ползать на коленях. Сосать их грязные причиндалы. Стонать, пока толстые, лысые, противные мужики будут тыкать в тебя своим мизерным членом. А ты будешь вынуждена их терпеть! Потому что ты шлюха. Грязная продажная девка… готовая на всё ради бабла.
— Заткнись, — кричит Элина и, подлетев ко мне, заносит руку для удара, но останавливается в сантиметре от моего лица, пройдясь аккуратным пальчиком по моей скуле. – Какой же ты урод… а вначале показался нормальным… Я думала, ты другой… Но, знаешь, ты достоин его.
Её длинный ноготь, словно лезвие, очерчивает скулу, переходя ко второй и обратно. Одно резкое движение, и Элина ошкрябает моё лицо до крови. Опасная ласка, возбуждающая непонятно, чем... пугает и напрягает. Но с этим я разберусь позже, а сейчас пусть убирается с моих глаз.
Сделав шаг назад, куколка начинает как ненормальная хохотать. Громко, от души… Словно это последние минуты её счастливой жизни. Заставляя меня усомниться в нормальности этой особы.
— Кого? – спрашиваю её, зацепившись за последние слова. – Кого я достоин, Элина?
Но она не отвечает, а лишь, посмотрев на меня, выходит из спальни, а через минуту и вовсе из моего жилья, оставив меня сидеть на кресле и злиться на нее еще больше.
Пусть валит! Пусть делает, что хочет! Раздвигает ноги! Трахается с кем хочет и ради чего хочет... Она просто шлюха, с которой я провел ночь и не более...
Элина
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – повторяю сквозь слёзы, натирая кожу мочалкой до красноты, силясь стереть с неё всё. Воспоминания об этой ночи. Его касания и его запах. Абсолютно всё… даже себя. – Ненавижу!
— Эй, с тобой всё в порядке? – постучавшись в дверь, поинтересовалась моя соседка по комнате в этом проклятом борделе.
— Всё нормально, — кричу ей сквозь шум душа, пытаясь сделать голос нормальным.
Нет! Нельзя показывать другим свои истинные эмоции и чувства. Никто не должен знать, что со мной творится. Никто!