— Заберу.
— Обижать будешь?
— Нет.
— Клянись, — требует настойчиво.
— Клянусь!
— Тогда забирай, — произносит и шмыгает носом. – Ей лучше уйти, потому что папа, он… он плохой. Я боюсь за Элли. Боюсь, что однажды он отправит её на небо… как… как… — и замолкает. – Я буду здесь одна, но мою добрую и хорошую Элли забери к себе. А я… я дам тебе всё, что у меня есть, — воодушевлённо вскакивает и, раскрыв рюкзачок, показывает куклы. – Я отдам тебе их всё! И мишек могу! И… — слёзки, которые она агрессивно стирает, катятся по её пухлым щёчкам, а крошка продолжает мне предлагать всё, что есть у неё. – Забирай всё! Что ты хочешь? Мне не жалко ради Элли ничего!
— Я могу взять всё, что захочу? – деловито интересуюсь.
— Да!
— Я заберу Элину, если ты пойдёшь со мной, — произношу, улыбнувшись. – И заберёшь все свои игрушки с собой, особенно эту куколку, — указываю на первую попавшуюся в рюкзачке.
— Бери, — говорит и, высунув ту самую черноволосую куклу, протягивает мне. – Я не смогу уехать тоже. Папа будет против.
— Нет, — мотаю головой, принимая куклу из её рук. — Мы с Элиной поговорили с твоим папой, и он разрешил мне забрать вас.
— Папа разрешил? – удивляется, театрально открыв рот. — Он не мог! Он злой! Он даже обнимашки не любит. А ты любишь?
— Люблю, — выдыхаю ложь, даже не понимая, что в тот момент, когда она кинется меня обнимать, я полюблю эту маленькую крошечку, её объятия и каждую чёрточку её непростого характера.
Её крохотные ручки обнимали и прижимали меня к себе, хватаясь словно за спасательный круг. Не осознавая того, сам обнял малышку, боясь сжать крепче и раздавить эту худенькую, словно тростиночка, фигурку.
Мне было страшно. Причинить ей боль. Сломать. Сделать что-то не так… и потерять то райское наслаждение, когда она в моих руках, а её детский аромат действует словно успокоительный наркотик.
— Где Элина? – спрашивает малышка, отпустив меня.
— У меня в машине. Устала и уснула, поэтому я решил не будить её и подняться за тобой сам. Ты ведь не против?
— Точно устала? Я слышала, как пистолет стреляет много-много раз… Папа, наверное, напугал её опять, и она в обморок упала. Так уже было. Но если так, то мне нужно к ней. Я её обниму и успокою. Я всегда так делаю, — тараторит, застёгивая рюкзак.
— Думаю, ей и правда нужны твои объятия, — соглашаюсь с ней.
— А ты возьмёшь мой рюкзак? Он тяжелее, чем я думала, — виновато опускает глазки. – Я взяла книжки, что любит читать Элли, а они тяжелее куколок.
— Конечно, — отвечаю, взяв миниатюрный рюкзачок, протягивая руку Ляле.
Доверчиво вложила свою ладошку мне в руку, смотрит широко распахнутыми глазами, подарив мне счастливую улыбку, а после смущённо отводит глаза. Не будь она ребёнком, подумал бы, что влюбилась и теперь кокетничает.