— Что?.. Ты о чем вообще? — не понимающе переспросил Женя, пока я агрессивно повернулась к стойке, наконец вспомнив про «Язык Дьявола». Алкоголь не решал проблемы, но тогда мне казалось, что он сможет стать бинтом для кровоточащей раны глубоко внутри. Осушить шот я успела до того, как Женя одернул мою руку, закричал: — Совсем ебанулась? С твоим весом – это смерти подобно! Кто тебе налил эту дрянь?
Раскаленная лава обжигала все на своем пути: горло, желудок. Внутри меня словно впихнуло пламя, скрутило внутренности. Выступили слезы, тело покрылось мурашками. Женя агрессивно встряхнул меня, с ужасом заглядывая в глаза:
— Еб твою мать, послал бог единственную и любимую… Пока правда не понятно, за какие грехи.
В ушах так сильно гудело, что слов Жени я совершенно не слышала, но когда проморгалась, оттолкнула его в сторону и спрыгнула со стула. Забористый коктейль ударил по голове мгновенно, словно дубиной. Пошатываясь из стороны в сторону, я повернулась к Жене и в последний раз хмыкнула:
— Не переживай, я возмещу все расходы за день рождения на карту. Можешь даже на таймер меня поставить, если так станет легче твоей алчной душенке. Только сделай так, чтобы я тебя больше не видела.
Оглянувшись по сторонам, я пыталась избавиться от ощущения белизны в глазах, но ничего не выходило. Зато кое-что интересное удалось разглядеть без труда: женщина средних лет наконец-то освободила шест и теперь он пустовал, будто так и приманивая меня своим блеском. Именно туда я и собиралась.
В теле ощущалась приятная свобода, алкоголь отключил мозг полностью. Мне было хорошо, спокойно, весело. Поднявшись на платформу раньше Жени, я радостно прижалась к шесту и, подняв руку к мерцающему под потолком шару, взвизгнула:
— Ну, что? Хотите танец?!
— ДА-А-А!! — заскандировала толпа и внутри меня проснулось что-то совершенно звериное. Под множеством пожирающих взглядов я впервые чувствовала себя такой красивой и желанной, будто суперзвезда на сцене перед своими фанатами.
Женя пробирался ко мне сквозь сгруппировавшуюся у сцены толпу с видом, будто собирался четвертовать, а затем съесть с потрохами. Когда какой-то сальный мужик кинул в меня деньгами и выкрикнул: «Станцуй для нас, красавица! Ты секси!» тот не глядя пнул его локтем в нос.
Каждое, даже самое невинное движение бедрами отзывалось всплеском публики, добавляя уверенности в себе и в правильности действий. Женя все больше и больше краснел, воздух вокруг него нагревался, словно у раскаленной печи.
— Ты чертовски горячая кошечка, рыжуля! — молодой мужчина с обручальным кольцом на пальце покрутил зеленой купюрой, — Даю пять тысяч за твои трусики! Сними их прямо сейчас!