– Простите… – пробормотала я, чувствуя слабость в коленях.
– С чего это? – хмыкнул он. – Запомни, Краснова: не надо стесняться своей силы. Я сам тебя спровоцировал, я был твоим врагом, а с врагами надо разбираться быстро и умело, иначе они разберутся с тобой.
– Спровоцировали? – переспросила я.
Он не ответил и подошел к Козлову и сказал, потрепав его по голове так, что Козлов присел под тяжелой ладонью:
– Шуточки у тебя топорные. Придешь на отработку в субботу. Покажешь сорок подтягиваний в два подхода.
– Что?!. – Козлов был потрясен, и Анчуткин с Колокольчиковой зафыркали от смеха, перемигнувшись.
Я села на маты, чтобы немного успокоиться. Значит, он меня спровоцировал? А это, вообще, законно?.. Если бы я его и в самом деле убила?.. Мне стало тошно и дурно, и я легла на маты, закрыв глаза.
– Василиса! – услышала я перепуганный голос Анчуткина, а потом дружный топот двух пар ног.
Но топот прекратился неожиданно, я открыла глаза, повернула голову и увидела, как Быков стоит перед Анчуткиным и Царёвым, заслоняя меня.
– Лента заканчивается через двадцать минут, – сказал преподаватель. – Все быстро в раздевалку. С Красновой всё в порядке. Перенервничала немного.
Студенты потянулись вон из спортзала, последними уходили Царёв и Анчуткин, постоянно оглядываясь. Я хотела встать, но Быков махнул мне рукой, показывая, что я могу еще поваляться.
– Отдохни, Краснова, – сказал он, усаживаясь рядом со мной и упирая ладонищи в колени. – После подобных подвигов лучше полежать минут пять без движения. Хорошо припечатала, – он опять покрутил головой. – До сих пор в ушах звенит.
– Я не хотела, честно… Простите…
– За меня не беспокойся, – перебил он меня. – Не развалюсь.
– Но вы сами виноваты. Зачем вы меня довели? Разве это педагогично?
– Зато действенно! Смотри, как ты сразу раскрылась!
Я нахмурилась, не разделяя восторга преподавателя. Всё-таки, это было как-то… неправильно.
– Ты лучше скажи, – полюбопытствовал Быков, – откуда этот прием узнала? Опять нечаянно получилось?
– Нет, – призналась я после некоторого молчания. – В прошлом году ректор им меня два раза долбил.
– Жёстко, – признал он. – Совсем расшалилась? По-другому успокоить не могли?
– Не могли, – ответила я уклончиво.
– Это понятно, – Быков ничуть не удивился. – Ты ведь Жар-птица, они все страх какие вспыльчивые.
– Вы знали других Жар-птиц?
– Ну… – он почесал макушку, – слышал о них. Это ведь институтская программа, а я только школу закончил, – он засмеялся, когда я удивленно приподнялась на локтях. – Что уставилась? – он потрепал меня по макушке. – Я предпочитаю плодотворную практику бесполезной теории. Тонкими материями пусть ученые занимаются, на которых дунь – улетят. Мне ближе другое, – он сжал кулак, величиной чуть ли не с мою голову. – Ты ожила, я смотрю? Топай, давай, в душ. В субботу жду на кружковое занятие. У тебя задатки хорошие, не забрасывай спорт.