Ректор судорожно дернул галстук, распуская узел, и я торопливо принялась расстегивать пуговицы на рубашке. На его рубашке. Потому что моя рубашка была уже расстегнута, и держалась только за счет широкого пояса с декоративной пряжкой.
Едва я справилась с четвертой пуговицей, как Кош Невмертич перехватил мою руку и прижал к своей груди ладонью. Как же давно мне хотелось прикоснуться к нему именно так! Почувствовать биение его сердца…
Я пошевелила пальцами, показывая, что хочу большей свободы в ласках, но ректор не отпустил мою руку, а лишь прижал плотнее и повел вниз.
Мышцы заиграли под моей ладонью, и я всхлипнула, от предвкушения… Неужели, всё произойдёт сейчас… и это – на самом деле… настоящее…
Лёгкий стук кольца о дверь снаружи прозвучал для нас, как гром в солнечный день. Я замерла, ректор отшатнулся, жадно глядя на меня. Было видно, как тяжело и часто поднимается и опускается его грудь – я только что гладила её…
Ректор исчез в одно мгновение – просто истаял в воздухе! А к окну метнулся чёрный ворон. Он задел жалюзи, и они противно заскрипели, раскачиваясь. Этот скрип вернул меня в реальность, и я спрыгнула со стола, бросившись к полкам с яйцами.
Очень вовремя! Потому что в кабинет вошла Барбара Збыславовна. Я увидела её отражение в стекле, пока молниеносно застёгивала пуговицы на рубашке.
– Ты одна? – спросила Ягушевская после некоторой заминки.
– Одна, – ответила я, стараясь говорить чётко, потому что меня до сих пор трясло от любовных переживаний.
– Мне показалось, Кош Невмертич был здесь.
В отражении мне было видно, что Ягушевская продолжает стоять на пороге, держась за дверное кольцо – будто не решалась пройти дальше.
– Нет, я тут в компании яиц, – сказала я сухо, уже почти придя в себя, и съязвила: – Полирую кощеевы яйца!
Точно. Как раз до полировки кощеевых яиц чуть дело и не дошло. Меня бросило в жар от одних воспоминаний о том, что мы с ректором учудили. Я схватила тряпку и ближайшее на полке яйцо, с преувеличенным старанием начиная смахивать него пыль.
Ягушевская молчала, и я обернулась через плечо.
– А что вы хотели, Барбара Збыславовна?
Она смотрела на ведро, в котором не было воды. И смотрела очень… задумчиво.
– Сначала надо пыль смахнуть, – пояснила я. – За водой потом схожу.
– Да, ясно, – кивнула она. – Хорошо, работай. Если Кош Невмертич появится, передай, что я хочу срочно его видеть.
– Обязательно, – заверила я, прекрасно понимая, что Кош Невмертич не появится.
Когда Ягушевская вышла, закрыв дверь, я в бешенстве смахнула с полки все яйца, переколотив их в труху. Пока разноцветные осколки взлетали, собираясь в драгоценные поделки, я кипела от злости и обиды.