Ягушевская не заметила моего взгляда или сделала вид, что не заметила.
– Во-вторых, – продолжала она, – я объясню тебе, что надо говорить. Не торопись отвечать, когда услышишь вопрос. Я буду рядом, и если вопрос провокационный – отвечу сама. Если можно ответить тебе – скажу, чтобы ты ответила.
– А там ожидается провокация?
– Западный ковен никогда не относился к нам хорошо, – ответила Ягушевская. Она улыбалась, но я немедленно поняла, что разговор вполне серьезный. Вот бы Кош Невмертич так разговаривал со мной. – Они внешне доброжелательны, они вежливы, но на самом деле преследуют только свои интересы. И не всегда добиваются своих целей честными и гуманными путями. Иногда они просто пытаются нас убить.
– Ничего себе заявочки… – покрутила я головой. – А как их в «Иву» запустили? Если они могут убить?
– Не воспринимай всё слишком буквально, Василиса. Войны волшебников редко ведутся вот так – пришел и убил. Потому что справиться с волшебником в открытую – трудновато будет, – она насмешливо покосилась на меня. – Война волшебников сложнее, изощреннее. Здесь выигрывает тот, кто умеет просчитывать и использует сложные системы многоходовок.
– Кош Невмертич умеет? – уточнила я.
– Умеет.
– Он не против этой конференции?
– Нет. Он считает, что это прекрасный шанс заявить о себе. Твой первый год обучения был… не слишком спокойным. У многих сложилось впечатление о тебе, как о взбалмошной, неуправляемой девице. Теперь ты можешь всех переубедить.
Переубедить. Всех. Всех – это кого? Машку Колокольчикову и Ивлеву? Ха-ха. Трижды «ха-ха».
– А Кош Невмертич будет на конференции? – я затаила дыханье, дожидаясь ответа.
– Нет, у него другие дела.
Выдох. Разочарование. Злость.
Если так за меня переживает, мог бы поприсутствовать, а не Ягушевскую подсылать.
– Главное – не волнуйся, – подбодрила меня она. – У тебя всё получится.
– Даже не сомневаюсь, – сказала я себе под нос.
В зал мы вошли через боковую дверь, через которую весной я шла вместе с Еленой, и мы смеялись, когда парни из «Ивы» увидели нас вдвоём и завопили: «Красотки!». Теперь мы поднимались по ступенькам вместе с Барбарой Збыславовной, и я всё больше нервничала.
– Может, кокошник, всё-таки, не надо было надевать? – спросила я перед тем, как выйти на сцену.
– Нужно, – сказала она и поправила подвески у моего сине-красного кокошника. – Тебе очень идёт, и ты прекрасно выглядишь.
– Будто бы… – простонала я.
– Ты же выступала на сцене перед всеми, – напомнила Ягушевская. – Сейчас такое же выступление. С той лишь разницей, что ни петь, ни танцевать не надо.