Мужчина проговорил что-то на странном языке – вроде как до невозможности коверкал русский.
Тут же подскочил переводчик и озвучил вопрос на нормальном русском, пусть и с акцентом.
– Господин Джабраил спрашивает, кто ваши родители, и не прибегали ли они к какому-либо ритуалу или заклинанию, чтобы вы получили способности класса «Эс»?
Можно было выдохнуть. Этот вопрос мы проговаривали с Ягушевской, и я ответила так, как она мне подсказала:
– Мои родители – птичьи оборотни класса «А». Никаких ритуалов для моего рождения они не предпринимали. И использовали только одну, самую могущественную волшебную силу…
Тут я сделала эффектную паузу, и залюбовалась, как гости «Ивы» подались вперёд, чтобы не пропустить ни слова.
– Силу любви, разумеется, – закончила я.
– Да, разумеется… – пробормотал на чистом русском один из мужчин в первом ряду и криво усмехнулся.
Остальные тоже расслабились, кто-то даже засмеялся, поддерживая шутку. Барбара Збыславовна моргнула мне, показывая, что всё хорошо.
– Номер семь, пожалуйста, – попросил Слободан.
– Господин Ольманс, – представил переводчик того самого мужчину, который прокомментировал мой ответ на русском. – Господин Ольманс интересуется: если не проводились никакие ритуалы, то каким образом получается, что в течение последних трехсот лет в вашей стране рождается уже третья жар-птица, в то время как во всем мире не было выявлено ни одно особи?
Такой вопрос в список Ягушевской не входил, и я послушно уставилась в столешницу. Можно было не предупреждать, что я не должна отвечать на какие-то каверзные вопросы – что ответить про прежних жар-птиц, я понятия не имела. И ответ меня интересовал не меньше, чем господина Ольманса, который не пожелал задавать вопрос на русском, который явно знал. Хотя… может, он вопрос был слишком сложен, а его знания языка недостаточны…
– Вы такие нелепости говорите, господин Ольманс, – ответила Барбара Збыславлвна, а я навострила уши. – Вам прекрасно известно, что появление жар-птицы невозможно предугадать или спрогнозировать. Это всё равно, что угадывать, где в следующий раз заиграет радуга. Мы ещё не обладаем такими глубокими познаниями природы стихий. И в последние триста лет нам просто… везёт.
– Значит, дело в везении? – уточнил кто-то из зала.
– Вопрос внеочередной, но я отвечу, – Ягушевская ослепительно улыбнулась. – Все знают, что жар-птица – существо свободолюбивое, не терпящее никаких ограничений. Возможно, многим также известно – а если нет, то я напомню – что пытаться поймать жар-птицу – безнадежное и гибельное дело. Поймать не получится, но жар-птица сразу улетит. И счастье покинет тот край, откуда она улетела. Возможно, жар-птице лучше в наших краях, потому что мы прикладываем все усилия, чтобы уберечь эту редкую особь от малейшего давления, и здесь ей ни чего не угрожает.