Хотя и сама Лея была хороша! Размечталась об Айсене! И это при живом-то парне, можно сказать, женихе! О котором, к стыду своему, Лея совсем не вспоминала.
Иан, бедный Иан. Но ведь сердцу не прикажешь. Так ведь?
И к Айсену это тоже применимо. Лея решила на досуге подумать, как снять это проклятие с вредного Зеленоглазого, а потом уже думать, как вернуться домой. Стало вдруг ясно как день, что до того светлого момента ей никто ничего не скажет и помогать в возвращении на родину не будут – как-никак, принц им важней.
Да и ей, как оказалось, тоже…
Никого не встретив на своём пути и добравшись до покоев, Лея устало прикрыла за собой дверь. Никого, даже Барсика не было – всё-таки ослушался, олух лохматый или, может, опять влетел в какую-нибудь историю? Ну, ничего. Ему полезно немного подумать над своим поведением. А ей так хотелось сейчас побыть одной. Только бы об этом не пронюхали служанки! Стащить с себя платье и принять душистую ванну она могла и сама.
Настроение вновь испортилось. Почему-то в голову полезли картинки о том, как Айсен в эту самую минуту обнимает Франческу, а, возможно, даже целует. А возможно…
Конечно же, это были лишь догадки и плоды нездоровой фантазии. Но ревность разъедала душу, и не думать об этом Лея не могла, по-прежнему вспоминая те холодные ночи на свежем воздухе, в объятиях принца, когда они были только вдвоём. И она, правда, думала, что нравится ему.
Поднявшись из давно остывшей ванны, Лея обернулась в пушистое длинное полотенце с единственным намерением - побыстрее добраться до кровати и лечь спать. И, если уж судьба обрекла её на подобное испытание, нужно было хотя бы пользоваться по максимуму теми дарами, что параллельно предлагала ей жизнь. Дары, благо, были отличными: давненько она не спала в самой настоящей королевской кровати в самом настоящем Королевском дворце. То есть, никогда.
А тело ломило от пережитых испытаний, выпавших на долю девушки, и если уж не объятия зеленоглазого вредины, то мягкая перина и подушка вполне сейчас могли его заменить.
Ночную сорочку она нашла рядом с удивительно искусным для этого мира кружевным бельём, она оказалась длинной, почти в пол, рукава скрывали руки до запястья, а невесомый материал, на ощупь походивший на хлопок, был полупрозрачным, с этаким намёком на что-то более интересное.
Переодевшись, Лея легко откинула краешек одеяла и буквально обомлела: шипя и изгибаясь всем телом на неё начала подниматься гладкая как лента змея в руку толщиной, буро-зелёного цвета. В намерениях её сомневаться не приходилось, и девушка, с испуга набрав целые лёгкие воздуха, закричала что есть силы, рискуя не только порвать голосовые связки, но и повредить слух случайным слушателям её сольного "концерта", если таким посчастливилось быть где-то рядом с её покоями...