- Я не отдам тебя ему!
- Почему? – осмелела Лея, сама не замечая, как выпалила следующее. – Ведь ты меня не любишь. А он, возможно, питает ко мне интерес…
- Потому что ты моя, Ледышка! – перебил её парень. – Моя! И не смей больше подпускать его к себе так близко… Иначе я за себя не отвечаю.
«Ага, сейчас» - подумала про себя Лея. – «Посмотрим на твоё дальнейшее поведение».
Но вслух ничего не сказала, прижавшись к мерно вздымавшейся груди принца. А он машинально обнял её и даже (о, боги!) провёл рукой по волосам, а после прижал Лею к себе ещё сильнее. Кажется, его опять клонило в сон, да и девушку тоже.
Они не заметили, как уснули, обнимая друг друга так нежно и искренне.
А после наступило утро.
***
Сквозь никем не занавешенные с вечера шторы в комнату пробрался солнечный луч, щекоча кончик носа Его Высочества, отчего тот тихонько чихнул и проснулся. А вот Лея, всё так же крепко спала, прижимаясь к нему во сне, и Айсен почувствовал…
Да разве он мог что-то чувствовать?!
Но, если бы мог, наверняка он назвал бы это нежностью, всепоглощающей, необъятной, от которой так тепло становилось в вечно ледяной груди. Разве он заслуживал такую невесту? Она осталась с ним на ночь лишь потому, что переживала. Потому, что боялась, что с ним что-то случится нехорошее. Уснула в его ледяных объятиях, не помышляя о большем.
Удивительная, невозможная, совершенная. Его Ледышка.
Айсен горько усмехнулся, признаваясь себе: совсем не его. Пара невинных поцелуев ничего не меняла. Понятно же, что она любит того, своего настоящего парня из другого мира, ведь по дороге к Королевскому замку все уши прожужжала о нём. И поэтому он должен будет её отпустить. Неизвестно как, но должен…
Да, собственно, почему сейчас он об этом размышляет? Ведь сам он не способен любить, матушка с детства не уставала повторять это, объясняя юному принцу его истинную сущность. Проклятие не позволяло Айсену быть обычным человеком, жить как все и… любить как все. И он свято верил в это до того дня, как повстречал Лею, потому что никогда раньше не испытывал ничего подобного. И, если он не мог любить по-настоящему, то как тогда называлось то чувство, что он испытывал к девушке?
Солнечный луч не спешил покидать спальню, которая вскоре должна была стать их общей. Хотя бы для всеобщего мнения. Солнце придавало поистине волшебное сияние сонному, такому умиротворённому лицу Леи, и он не удержался, проведя по нежной коже щеки своей ладонью, вновь ощущая, как грудь наполняется живительным теплом. А ведь они бы могли стать настоящими мужем и женой, если б не этот тип, что умудрился вручить ей его же кольцо в качестве предложения руки и сердца. Почему-то сейчас захотелось придушить его особенно сильно.