Его зрачки расширяются, на миг в глазах читается вопрос, но вот губы изогнулись в насмешливой улыбке, а меня словно окатывает ведром ледяной воды.
— Простите, мне надо работать.
Улыбается, отпускает меня. Быстро встаю, качнуло, но удержалась, ухожу на свое место, там, где бар и кухня. Ловлю в отражении зеркала свой растерянный взгляд. Надо собраться и взять себя в руки.
Что это вообще сейчас было?
Лепет про глаза давно остался на первом курсе института, я взрослая девочка и не ведусь на такую хуйню. Машинально открываю бутылки, делаю напиток хоть меня и не просили, но просто надо себя чем-то занять, лететь еще восемь часов.
Долбаный чертов «Челленджер», у которого даже нет перегородок, чтоб спрятаться и спокойно посидеть. Закрывается только туалет у пассажиров, пилоты и те без дверей. Ты практически постоянно на виду, хотя меня как обслуживающий персонал замечают, когда что-то надо.
Смотрю на два бокала, в них джин, сок лайма, лед и лимонная цедра. Гимплет, тот самый, с глотка которого началось мое грехопадение и наше порочное знакомство в клубе.
Выхожу в салон и застываю на месте, я ждала чего угодно, веселых подкатов, пошлых шуточек, вопросов про мои трусы, песни про стюардесс, но мужчины спали. Вот так, просто откинувшись на спинки, не сняв пиджаки, словно у них кончился заряд и села батарейка.
Унесла бокалы обратно, опустила шторки на иллюминаторах с помощью пульта, приглушила свет. Вот было бы хорошо, проспи они так до Сахалина.
— Ничего не хочешь рассказать?
— Господи, Курапов, ты меня напугал.
Стою, натираю бокалы в тридцатый раз, глядя в одну точку, прокручивая в памяти все, что произошло час назад. Как тот зеленоглазый мужчина смотрел, как трогал меня и сжимал талию, не могу описать того, что в тот момент происходило со мной. Чистое помешательство, гипноз, я как безвольная кукла, вот бери и делай что хочешь, падала на дно его порочных глаз и задыхалась.
Так не должно быть.
— Кристина?
— Что?
Смотрю в красивое и мужественное лицо первого пилота, вот все при нем — и стать, и косая сажень в плечах, и харизма. Но отчего во мне столько безразличия к нему? Чувствую себя замороженной рыбой, точнее вымороженной.
Поморщилась, отвела взгляд.
— Я так противен тебе?
На лице капитана непонимание, в глазах гнев.
— О чем ты?
— Все о том же.
— Прекрати, все нормально.
Хочу, чтоб он ушел и не трепал мне сейчас нервы, вот совсем не до него и его так внезапно вспыхнувших чувств. Откуда только они взялись?
— Кристин, послушай меня, пожалуйста. Да посмотри ты на меня.
Смотрю как он просил, сжимая в руке пустой бокал так, еще немного и он треснет.