Ольга зажгла лампу и оставила ее изнутри у входа. Неяркий свет бликами лег на стойла и дощатые стены конюшни. Вдали раздалось лошадиное ржание. Среди причудливых теней Ольга увидела Мишу, облокотившегося на ящик с инструментами и внимательно смотрящего на нее. Все такой же высокий, стройный, будто и не было стольких лет разлуки, лишь аккуратная бородка скрывает теперь его худое лицо. На нем была рубашка, а пиджак он снова держал в руке, нервно сжимая пальцами дорогую бархатистую ткань. Свет лампы не позволял видеть морщин, что покрыли его лицо. Будто вот они стоят вечером, восемнадцатилетние, и хотят вместе бежать.
Так же, как в тот день, она, повинуясь порыву, просто бросилась к нему на шею. Руки сомкнулись, и Ольга почувствовала тонкую ткань его рубашки и мурашки на коже от холода. Ей так захотелось его согреть. Он обнял в ответ. Но как-то по-другому, не так, как в юности. Ольга подняла глаза и посмотрела на него снизу вверх. В ту же секунду ей захотелось отпрянуть. В этих глазах не было того, что она так долго ждала, не было любви. Только боль, одна огромная боль.
– Ты хотел видеть меня? – не отрывая глаз от его лица и все еще касаясь ладонями спины, произнесла Ольга. – Я здесь.
Миша сделал шаг назад и высвободился из ее объятий.
– Да, хотел.
– Зачем?
– Если б знал, было бы проще, – заговорил он, отведя взгляд. – Просто хотел, чувствовал, что нужно объясниться. То, что произошло, все еще мучает меня, хотя с тех пор моя жизнь изменилась до неузнаваемости.
– Ты о том, что пришлось оставить имение и семью? Но я не просила тебя об этом, я говорила, что со всем справлюсь.
– Это меня и пугает, – все еще не глядя на нее, произнес Миша.
– Что? – произнесла Ольга, голос ее становился холоднее. Она чувствовала уже, что зря пришла.
– До сих пор меня мучают кошмары о той ночи. То, как хладнокровно ты убила своего мужа… – воскликнул Миша.
– Мужа! – с ненавистью прервала его Ольга, она чувствовала, что ей очень тяжело дышать, голос срывался. – Ты единственный мужчина, кого я хотела видеть своим мужем! С тобой я бы бежала пятнадцать лет назад, не боясь опалы семьи. А тот человек был мне не муж. Мой мучитель, палач!
– Он был твой муж, и ты давала ему клятвы у алтаря!
– Клятвы, которые мы вместе нарушили.
– Нет, не вместе. Я молод был тогда и не понимал, что ты за человек, что ты ведешь меня к погибели. И почти привела. – Миша нервно начал ходить по конюшне, сильно жестикулируя, было видно, что он впервые в жизни говорит вещи, о которых прежде очень много думал. – Я столько лет скитался, не найдя покоя, потому что каждый раз, когда пытался устроить свое счастье, я видел тебя в крови и чувствовал, что не имею права. Что кровь твоего мужа и на моих руках! И я не знаю, как это искупить.