Следующие два дня прошли в беспрерывной работе. Даже со своими новыми ремесленным людьми, которые были присланы в качестве выкупа за короля, я не встречался. Был приказ — выработать план действий за два дня, нужно исполнять. Часами я разговаривал то с Жадобой, то с другими моряками, которые проявили себя в ходе недавних морских баталий, то с Филиппом, то с Любомиром и Нечаем. Приходилось пару раз отвлекать и самого князя, чтобы лучше знать ситуацию с торговыми потоками из Новгорода.
Несмотря на крайнюю занятость, пришлось уделить время и своим делам. Учитывая, что я уже смирился с отсрочкой прибытия домой, нужно было дать определенные указания и озадачить людей, особенно ремесленников, работой и направлениями исследований. От алхимиков, к примеру, до моего приезда нужно было наладить производство соды.
Сразу же, после пира подготовили большой обоз, который должен был отправиться в поместье. Трофеи, выкуп, итоги торговых операций — все это уже было десятки тонн веса, а то и больше, причем в металле. Пришлось даже просить, опять же Ярослава, о помощи с гужевым транспортом. Великий князь дал в аренду пятьдесят повозок, что в купе с нашими составлялись картиной «великое переселение народа». Часть пленных, ремесленники, которых прислали в качестве выкупа, уже представляли собой толпу людей.
А еще, пока все праздновали победу и обращали внимание только на презренный металл, я уделил внимание, прежде всего, людям. Для меня стало откровением, когда из всех пленников порядка шестидесяти человек начали говорить практически на древнерусском языке, с некоторыми вкраплениями в речь германского наречия.
Это оказались те самые полабские славяне, представителем коих я и представлялся. Были и лужичане, и лютичи, и ободриты, даже пять человек поморян. Я в какой-то момент струсил. Получалось, что я встретил своих соплеменников, а понимаю их через слово. Да и тот статус, который я позиционирую у своего якобы отца, подразумевает некоторое узнавание у людей. Вот стоит спросить у меня из какого я места, и все — сел в лужу. Впервые я порадовался тому, что у великого князя нет службы типа КГБ, а с прозорливым Нечаем выстраиваются доверительные отношения.
Однако и порадовало то, то еще не полностью славяне попали под культурное немецкое влияние после первого этапа германского натиска на Восток, несмотря на то, что активное сопротивление было подавлено еще в прошлом веке. Большая часть отобранных мужчин-славян, возраст которых был уже не юношеский, были ремесленниками и их, по сути, вытесняли немецкие мастера, а орденцы охотно принуждали славян идти в пехоту и воевать уже за их интересы. Вот только, как выяснилось, славяне искренне порадовались тому, что уже не будут севрами, по сути, рабами у германских хозяев. Их растерянные глаза пока еще излучали неуверенность. Как же — с одной стороны освободились от гнета, с другой — неизвестность, что будет дальше и не станет ли хуже.