Двенадцать кораблей, груженных товаром из Новгорода, спустили паруса и купцы не стали чинить неудобства досмотровым командам, открыв доступ на пока еще свои ладьи. Конечно, торговые гости кривились, всем своим видом показывая недовольство, но не стали скрывать товары, открывая сундуки и корчаги. Кислые лица гостей-предателей только веселили. Как же, мы били по самому больному месту — кошельку.
Всех купцов перевезли на «Князя Рюрика» для разговора. Я не собирался прямо сейчас отпускать купчин, как и шведов. Мне нужна была скрытность проведения операции. Если нас будут ждать, к примеру, у Невы, или организуются в контрудар до того, как вернем крепость Ладога, придется кисло. Удачные операции с выкупами знатных датчан уже приучили меня более рачительно относиться к пленникам. В отношении новгородских купцов ситуация более щепетильная, нежели даже с датским королем, все же не прямолинейная воинская операция, а с идеологическим и политическим подтекстом. Однако, и оставлять торговых гостей полностью безнаказанными не пристало. Безнаказанность порождает дальнейшие преступления.
Когда ладья, что собирала всех купцов с их суденышек, пристала к нашему коггу, я непроизвольно посмотрел на небо. Мысленно обратился к высшим силам: «Любите вы меня! Такой подарок!». Передо мной предстал Семьюн — тот самый купчина, что был в сговоре с Даниилом. Первым желанием было убить подлого хитрована, так как тот ассоциировался у меня с предательством.
Я уже неоднократно испытывал чувство запредельной ярости, которое могло ввести меня в состояние аффекта. Пару раз был на грани, особенно в отношении марийцев, когда на переговорах со старейшинами племени, как наяву, видел радостное лицо Белы — жены Ермолая, которую зверски убили налетчики из числа этого народа. Пришлось тогда брать паузу и глубоко дышать. Вот и сейчас я вдохнул полной грудью и попытался порассуждать.
А что, в принципе, плохого сделал мне этот купчина? Разбойников не подсылал, не угрожал моей семье. Как оказалось, даже торговал справедливо или же в ущерб себе, когда предатель Шинора прожигал свою жизнь в питейных заведениях Новгорода и Владимира. Получилось через Семьюна заработать немало серебра, как и сделать многие товары востребованными у новгородских гостей. А личную неприязнь необходимо было подавить — Семьюна важно было привлеч на свою сторону и включать в свои торговые дела. При этом ушлый купец, который, судя по всему, не плохо так приподнял свой статус среди торговцев первой столицы Руси, и сам будет иметь немало возможностей и дальше торговать и зарабатывать как серебро, так и политический вес. Нам, так или иначе, необходимо было искать силы, способные стать сильной провладимирской партией.