С криком ура на дезориентированных данов обрушилась тяжелая конница русичей с рогатинами, позади которой скакали с палашами и частью еще мечам, в основном на конях туркменской породы, легкая конница.
Из укрытий начали выходить наши оставшиеся немногочисленные пехотинцы, и арбалетчики, следом за которыми слуги тянули большие щиты. Спасибо датчанам, преграды были практически разобраны и мы могли не опасаться нарваться на свои же ловушки. И пусть сражение пошло не совсем по тому сценарию, что предполагался, для нас все складывалось приемлемо, мысли о том, что картечь проредила не только противника, но и своих недисциплинированных воинов, задвигал на край сознания, сейчас не время для рефлексии.
Подойдя на дистанцию прицельной стрельбы, арбалетчики сделали слаженный залп, выкосив немало противника. Две сотни пехотинцев русичей влетели в толпу ошеломленных противников и стали рубить и колоть захватчиков бердышами. Сразу же обнаружилось превосходство группой работы в отрядах, от той, что продемонстрировали пехотинцы, вразнобой вломившиеся в ряды датчан, которые разбили тех русичей быстро и эффективно, достаточно быстро придя в себя после выстрела пушек. Стрелки же обеспечивали поддержку небольшому отряду пешцев, отсекая пытавшихся прийти на помощь товарищам разрозненные группы данов. С левого и правого фланга ситуация была схожей, только с меньшим числом русских пехотинцев.
Отчаянно рубился Осляда — командир псковского отряда. Он, в окружении своего десятка собрал на себе не менее двадцати врагов и явно проигрывал схватку, несмотря на весь профессионализм и отличное владение мечом.
— Франческо, — обратился я к генуэзцу, отряд которого оставался в резерве и показал рукой в сторону Осляды.
Стрелки побежали к месту сражения псковского командира, из двенадцати ратников, вступивших в бой с данами, их оставалось только пять, а Осляда был ранен в ногу, которую волочил за собой, постепенно отступая под усиливавшийся натиск озверелых от потерь датчан. Пятьдесят стрелков практически на ходу разрядили свои арбалеты и достали большие кинжалы. Еще минута, и даны замертво лежат, а раненых псковичей на плечах уносят с поля боя североитальянские стрелки. Вот скажи мне как историку, что такая картина вообще возможна, рассмеялся бы и посоветовал протрезветь фантазеру.
Тем временем, даны окончательно пришли в себя, в то время, как наша конница была отвлечена на новую цель — на поле боя входили новые отряды датчан. Русские всадники, быстро перегруппировавшись и выдержав паузу, чтобы самой не застрять в узком проходе, дожидались достаточного количества пехотинцев, после ударили стальным кулаком по растерявшимся врагам. Явно даны шли уже на дележ добычи, а тут дичь кусает самого охотника.