— Немедленно! — требует она.
— Оу… — сводя брови домиком страдальчески смотрит на тосты Динка.
— Ешь! Иначе, скорую вызову, — угрожаю ей я. — Или вообще санитаров из психушки.
Немного давления от Серафимы вдогонку и Динка сдается, вгрызаясь в тост.
Оооо… Да! Это нереально доставляет мне! Таки хоть какое-то удовольствие я в нее всунул. И пусть даже не я, а Серафима.
Делая глоток чая, Дина поднимается с кресла, со стоном откусывая еще кусок от тоста.
— Дина! — доносится резкий голос с их стороны.
— Wie kannst du es wagen… gibt es das?! — чеканит ее тренер. — Ungelehrig! Gierige Kuh![3]
Мои глаза лезут на лоб от возмущения. Подавившись, Динка начинает кашлять.
— Sind Sie zufällig ein Mitarbeiter von Buchenwald?[4] — зло выстреливаю я в ответ.
— Что? — разъяренно вздергивает она подбородок, лицо ее вспыхивает.
— Девочка в обморок упала! — встает Серафима, загораживая нас.
— Да все нормально, извините, — бормочет Динка, пытаясь смыться.
Стискиваю сзади резинку ее штанов в кулак, удерживая на месте.
— Стоять, — шепчу негромко.
Неприятна мне эта фрау. Фрау поджимает губы, отыскивая взглядом Динкин мяч.
— Разве можно тренироваться ребенку без завтрака? — качает осуждающе головой Серафима.
— Дина завтракает, — ледяным тоном.
— Тогда, тем более, нужно отвезти ее в больницу. У нее очевидно низкий сахар.
— А Вы что — врач?
— Педиатр.
Высокомерное выражение лица фрау чуть стекает.
— Конечно, — холодная улыбка со скрытой ноткой презрения. — Обязательно вызовем нашего, — акцентирует она, — врача. Дина! Как ты себя чувствуешь?
— Нормально… — исподлобья смотрит на нее Дина.
— Ну а если нормально, иди в дом!
— Пусти, Дагер, — шипит Динка.
Притягиваю к себе, поднимая второй тост с блюдца. Подношу к ее губам.
— Ешь.
— Я сыта уже! Все! — дергает бровями.
— Сейчас будет гастрономический износ, Царева, давай не будем шокировать Серафиму? — шепчу ей. — Открывай рот.
Не без удовольствия всовываю ей тост, заставляя откусить. С недовольным мычанием жует. Скармливаю ей тост до конца, облизывая губы. Отпускаю. Пятится…
— Ничего не хочешь сказать своему ангелу? — поднимаю бровь.
— Ааа… Да. Агнии — спасибо за заботу. Передай.
Да черт возьми! Обескураженно смотрю ей в спину. Ну, как же с объяснениями, «ангел»? Что мне — на всю улицу орать? Момент упущен. Надо искать другой.