Джугашвили сделал несколько глотков чая, обдумывая услышанное, а потом произнёс:
– То есть вы, Николай Александрович, отрицаете начало отмирание государства, с появлением социализма в стране?
– Иосиф Виссарионович, давайте определимся с понятиями, – миролюбиво ответил Николай, – Я вполне допускаю построение социализма в одном государстве. Особенное если это такое государство как Россия, население которой ещё капитализма не нажралось, так что бы из ушей полезло…
– Вы так не любите капитализм? – внимательно смотря на царя, произнёс Сталин, – И извините, я вас перебил.
– Да ничего, ничего, Иосиф Виссарионович, – ответил Николай, – Я тоже считаю, что нам с вами необходимо определиться по этому вопросу. Ну а то, что вы меня перебили, так ничего страшно. Ведь и "браунинг" вы при этом, из кармана, не доставали.
Это фраза вызвала улыбку у Сталина, и смех у Ольги. А Николай продолжил:
– Я вообще исхожу из того, что главным ресурсом капитализма являются идиоты. Причём клинические. А сознательно за капитализм могут выступать только законченные мрази, подонки и сволочи. Ведь победа капитализма будет означать, что в обществе будет главенствовать корысть и равнодушие. Эдакое идеальное зло. Добавьте сюда мрак ночи, и жуткий холод, и вот вам самый настоящий ад. Я вам скажу там, в аду, не жарко, там беспросветно холодно.
Николай окинул взглядом присутствующих, а потом продолжил:
– Но с вашего позволения я вернусь к вопросу государства и революции. Социалистической революции. Однозначная победа, которой возможна только, в случае если она произойдёт одномоментно во всех ведущих капиталистических странах. Их не много, это САСШ, Британия, Германия и Франция. Но до того момента, как в этих странах произойдут социалистические революции, социалистическая Россия будет жить в состоянии осаждённой крепости. Хотя… Неважно, какая будет Россия хоть монархическая, хоть демократическая, хоть социалистическая, кроме либеральной, и соответственно колонии развитых государств, она будет в режиме осаждённой крепости. Соответственно нужна крепкая центральная власть, готовая и пролить кровь, и взять ответственность за свои решения. И вот тут монархия, несмотря на то, что она просто априори означает наличие аристократии, может оказать наиболее удобным, для нас с вами, государственным инструментом.
– И вы не считаете, что возможны другие государственные инструменты, кроме как конституционная монархия, по британскому образцу? – продолжая изучающе смотреть на Николая, спросил Сталин. А Николай, усмехнувшись, произнёс: