– Но ведь они отрицают частную собственность на землю, Николай Александрович, – напомнил Джугашвили.
– Но, это не делает их социалистами, Иосиф Виссарионович, – парировал Сталина царь, – В душе каждый крестьянин не только злой собственник, но и вообще крайне жестокая натура. Которая жаждет, чтобы у него покупали хлеб по справедливой, по его мнению, цене, а он пановал. Вы знаете, что самое жесточайшее ростовщичество оно развито среди крестьян. Сто процентов, взял мешок зерна, осенью вернёшь два. И не важно, когда ты это зерно взял. Не сможешь оплатить, тебя изобьют, а то и убьют, жену, дочь обесчестят, хозяйство сожгут. Вы вообще не представляете какой там твориться угар. Содом с Гоморрой, это добрые сказки, детский лепет, по сравнению с тем что твориться в наших деревнях. Просто в деревнях не принято делиться чем-то с другими. Так сказать, выносить сор из избы. Но по нашим представлениям крестьяне ещё те звери. Особенно когда у них что-то забирают, что они считают своим. А в результате в деревнях существует эта чересполосица. Когда всю землю делят на небольшие лоскуты, что бы общинникам достались более или менее равные возможности по выращиванию хлеба. При этом до десяти процентов земли уходить в эту чёртову межу. Между наделами. А потом каждый корячиться на своих наделах, жилы рвёт, голодая, но совместно с другим работать не будет. А вот обобрать его, этого другого, как липку, так это запросто.
– Страшную картину вы обрисовали, Николай Александрович. Буквально жуть берёт, – произнёс Сталин, в то время, когда Ольга молча покачала головой.
– А что делать, Иосиф Виссарионович, что делать, но тот, кто даст землю, в общественное пользование, крестьянам, оставив её государственной, тот победит всех своих политических оппонентов, – ответил Николай, – Мужицкий царь будет пользоваться полной поддержкой крестьян. И да я понимаю, что чаяния крестьян, не совпадают с идеями относительно социализации сельского хозяйства, что есть у вас в РСДРП. Но у вас они основаны на логичном мышлении, а у крестьян оно другое. И пока мы не вытянем миллионов восемьдесят[124] из деревни, не дадим им образование, не заменим их дологичное мышление логичным, превратив их в рабочих, мы не сможем начать крупномасштабные социалистические преобразования.
Сталин перевёл взгляд с Николая, на сидящую в задумчивости Ольгу, которая, почувствовав взгляд подняла глаза и в упор посмотрела на Джугашвили. И Иосиф отвел взгляд назад к Николаю. И произнёс:
– А почему именно в рабочих, а не в пролетариев, Николай Александрович?