И тут следовало учитывать позицию Италии. Итальянцы, как и немцы не успели к переделу колоний. А им очень хотелось почувствовать в их дележе. И одним из таких кусков колониального пирога, на который облизывалась Италия, была Ливия. Случайно уцелевший в Африке, принадлежавший Османской империи, анклав. Но большинство основных политических игроков было против того, чтобы Италия усилилась за счёт Турции. И только Франция дала согласие, на то, чтобы этот анклав сменил хозяина. Теперь своё согласие, на встрече с королём Италии, в королевском дворце Неаполя, дал и царь. Заодно и закинув удочку, что если Италия будет вести войну не одна, а в составе коалиции с Балканскими странами, то он Николай благосклонно посмотри и на то, что под контроль Рима перейдёт и южная часть Малой Азии[162]. Чем весьма заинтересовал итальянского монарха. Который хотя и был союзником Германии и Австро-Венгрии, по Тройственному союзу, но противоречия Италии и Австро-Венгрии никто не отменял. И в политики Италии, того времени, сложилась весьма интересная ситуация. Когда её официальный союзник был и наиболее вероятным противником одновременно. Нет, с Францией тоже имелись противоречия. Так как Савойя принадлежала именно этой стране. А Савойская династия правила в Италии. Потеряв родовые земли. Что бы в своё время объединить Италию в одно государство. И это противоречие, в своё время, и привело Италию в такой вот положение, с врагами и союзниками, в лице Австро-Венгрии, одновременно. При этом Николай рассчитывал использовать, в первую очередь, именно Италию для того что бы спровоцировать раздел Турции, причём в течение ближайшего времени, намекнув на то, что в самой Турции власть султана крайне слаба. И поэтому, воспользоваться свержением султана для того, чтобы разделить Турцию, не такой уж и грех. Особенно если принести угнетаемым турками народам свободу. В результате русский император и итальянский король остались весьма довольны беседой.
Так что начало разрешению вопроса, о создании антитурецкого союза из Италии, Греции, Сербии и Черногории, было положено. Причём наличие союза Сербии и России, а в Белграде уже успели объявить, что наследницей престола Сербии становиться Елена, давала гарантию того, что Австро-Венгрия в войну не рискнёт вступить. Ведь Николай не отказался от союза с Францией, которая была союзником Англии. При этом отношения России, с Британией, были в общем то восстановлены, хотя царь и не подтвердил союз с Францией, но и не отказался от союза с Британией, назвав свою цену. Большую, но не настолько, чтобы британцы не решили бы, несколько позднее, отыграть всё назад. После планируемого ими развала Российской империи. Но сейчас они были вынуждены поддержать Россию, если та выступит, против Германии. Что сразу же вырисовывало для Германии крайне невыгодную комбинацию. Ведь, по тому же плану Шлиффена, обязательным условием его выполнения, было участие в войне Италии, призванной, по договору о союзе, оттянуть на себя значительную часть французских войск. Пока немцы будут маршировать к Парижу. А тут, помимо того, что уходила в минус Италия, перед ними нарисовывалась, в виде плюса к французской, ещё и британская армия. При таком же политическом раскладе, вступление Германии в войну, против формируемого союза, под покровительством России, Николаю казался весьма маловероятным. Скорее немцы поспешат в Вену. Что бы уж точно сделать второй рейх. И объединить в своей империи всех немцев. Включая и католиков, почему называющих себя австрийцами. Ну и выйти к Адриатическому морю, чтобы сделать общую границу с Италией. А в такой ситуации и англо-франкскому союзу оставалось только присоединиться к дележу Османской империи.