Краем глаза он уловил едва заметную тень, скользнувшую по левой части стены и окна. Молниеносно сменив картинку с камер наблюдения на новостную ленту, он, подперев кулаком подбородок, стал лениво открывать разные статьи пролистывая абзацы. Казавшийся внешне расслабленным и не вовлеченным, внутри он был словно профессиональный спортсмен на кубке Галактики, напряжен, собран и весь внимание, отбивая каждую едва зародившуюся мысль, словно теннисист, лупя ракеткой по мячу, он посылал каждое чувство, каждый зарождавшийся внутренний диалог обратно во тьму сознания. Концентрируясь, он машинально приподнял указательный палец. Почувствовав это, он вернул его обратно на контроллер. Всё внимание было сконцентрировано на пространстве внутри магазина. Он пытался уловить малейшие артефакты. Что-то что выбивалось бы из общей канвы физических взаимодействий. Он отвел глаза в сторону и расфокусировал взгляд направив его в пространство поверх заставленных продуктами полок и, хотя он не мог видеть, что происходило в дальнем конце магазина, это помогало ему лучше осязать.
Вот взгляд прошел поверх китайская фунчозы, также известной, как стеклянная лапша. Стекла там конечно же нет, прозрачность лапши добивается определенным способом подготовки крахмала из бобов маша. С соусом а-ля морепродукты с забавными красно белыми спиральками чего-то, что должно было вас заставить подумать о мясе краба или омара. Чуть дальше, поверх стеллажа с дешевым русским пивом (не таким уж и плохим, честно говоря). Часто покупатели берут пару банок пива “Волга” и китайскую лапшу с сырными сосисками, но практически никогда китайское пиво и русскую лапшу. Суровые северные люди любят макароны из твердых сортов пшеницы, варить их дольше и они на порядок питательнее, он знал это проведя несколько лет в тех краях и с теплотой в душе и желудке вспоминал мощные обеды с бесчисленными вариациями супов, первых, вторых блюд и гарниров. Зато их быстро-лапша смахивала на застывший в эпоксидном лаке кусок пенопласта. Ели её, обычно, в крайних случаях, громко шутя про последний обед и крестясь на манер каких-то древнеязыческих религиозных обрядов.
Что-то тут было. За долгие годы службы, а затем гражданской работы с людьми и десятками тысяч отыгранных сценариев он научился, что называется “чувствовать клиента” и он знал, когда что-то не попадало в шаблон. Какие-то странные мелочи, зачастую не осознанные, едва заметные, но иногда и специально сконструированные ситуации. Фигура на заднем плане стояла неподвижно. Он чувствовал это, и он научился доверять своей интуиции.