«Хочу вернуть свой ховербайк». «Почему у меня такой жестокий брат?» «Почему они все такие жестокие?» Я потерла виски, так как вспомнила лекции братьев и сестер и попыталась избавиться от гула в ушах. Не думала, что так хорошо все запомню. Пытаясь это сделать, я заметила, что в мою сторону косится парень. Я хотела было вопросительно на него посмотреть, но он отвернулся и спрятал лицо. Я нахмурила брови и стала внимательно смотреть на парня, выжидая момент, когда ему, наконец, надоест игра в прятки.
— Ты? — это был еще один знакомый хулиган. Поняв, что его узнали, он поспешил пересесть в самый край. Я просто пожала плечами и сделала вид, будто ничего не произошло. Я не желала встречаться с людьми, которых избила. Но так, похоже, желала моя судьба. Потому что ехал он, так же как и я, до конечной.
«Только не говорите мне, что он живет по соседству». Я покосилась на парня, который не спешил выходить. И решила выйти первой. Стоило мне это сделать, как он тоже покинул поезд и пробежал мимо меня.
— Ты его знаешь? — встретить меня пришел средний брат. Он заметил, что я наблюдала за тем парнем.
— Вовсе нет. Пойдем.
— Пойдем, — он взял меня за руку и мы пошли к дому. По дороге я решила уговорить брата помочь мне избавиться от чрезмерной опеки родителей и остальной части семьи.
— Ты ведь понимаешь, что это уже глупо. В конце концов, мне уже шестнадцать лет. Да и вообще… ну сломала я себе в прошлом пару костей. Ничего страшно гоже не случилось. Все дети себе что-нибудь ломают. Брат, ты должен поддержать мою позицию. Уже полгода прошло, я уже в старших классах.
— Сестра, даже если я тебя понимаю… извини, но помочь я тебе не могу. Я что самоубийца? Идти против остальных… Они еще скажут, что я тебя не люблю. Ты же их знаешь.
— И что мне теперь делать? Всю жизнь сидеть под опекой?
— Ну, потерпи до следующего года. Там смотри они и успокоятся.
— До следующего? Ты шутишь? У меня нет столько времени. Не хочешь помогать, я и без твоей помощи обойдусь, — я злобно посмотрела на брата и, войдя в дом, сразу же пошла на кухню, где в это время обычно была мама, — Мама, мне нужно с тобой серьезно поговорить. Я твоя дочь и ты должна меня понять, в конце концов.
— Джу? Почему так поздно. Ты опоздала на десять минут, — мама перестала взбивать крем и бросила взгляд на часы.
— Мама, ты слышала, что я только что сказала?
— Ну и что? — я открыла рот и тут же его закрыла. Похоже, меня не желали слушать.
— Не хотите, значит. Хорошо. В таком случае я объявляю голодовку! И буду голодать до тех пор, пока, наконец, не решат со мной серьезно поговорить! — я бросила взгляд на кастрюлю с супом и, перестав дышать, пошла в свою комнату. Слишком губительным для меня был запах. Я могла не удержаться и начать есть.