— Кстати, а где мама? — поинтересовалась я.
— Будет здесь с минуты на минуту, — усмехнулся родитель.
А затем обошел стол и уселся обратно на свое место.
— А пока ее нет, я бы хотел кое-что уточнить, — протянул он.
Я сразу же мысленно напряглась. Значит, папа узнал что-то, что ему знать нежелательно. Вот только что именно?
На всякий случай спрятала руку с кольцом декана, которое мне так и не удалось стянуть с пальца, за спину.
— Что же? — деловито поинтересовалась я, усаживаясь в кресло напротив и попытавшись сохранить беззаботный вид.
Но изменения в моем поведении отец все же заметил. Но никак их не прокомментировал, только многозначительно хмыкнул.
— До меня дошли слухи, что в столице Темной Империи не так давно появились занимательные артефакты, — отец испытующе взглянул на меня.
А я еле сдержалась от того, чтобы не выдохнуть с облегчением. Наши паучки явно были меньшей из зол.
— А потом вспомнил, что видел похожие чертежи у моих прекрасных дочерей, — на меня уставились почти обвинительно.
Родители часто называли Лис дочерью. Нас воспитывали вместе и между нами старались не делать особых различий. В меру возможностей, разумеется.
— Будешь ругаться? — жалобно вопросила я.
— Нет, — отец усмехнулся, — хвалю.
— Знаешь, лисенок, — продолжил он, откидываясь в кресле, — я был бы тебе крайне признателен, если бы вы разработали подобный артефакт, но действующий не только на мужчин. Он может быть гораздо полезнее, чем ты думаешь.
— Мы уже думали об этом с Лис, — поделилась с отцом я, — попробуем заняться этим на каникулах.
Прервал меня звук открывающейся двери и следующий за этим голос мамы:
— Дами, ну наконец-то.
Зеленоглазая брюнетка, с небольшим вздернутым носом и алыми от природы губами, словно ураган налетела на меня, расцеловав в обе щеки.
Папа не раз рассказывал, что сначала влюбился именно в эти, по-кошачьи раскосые, зеленые глаза.
А вот мы с братом этих глаз не унаследовали. Нам вообще ничего от мамы не передалось, даже магии.
Зато от отца достался полный набор: и вьющиеся каштановые волосы, и карамельного цвета глаза, и смуглая кожа, и семейная стихийная магия.
Родительница тем временем уже перешла к обвинениям.
— Ты совсем нам не пишешь, родная, — упрекнула меня мама таким тоном, что мне и впрямь стало очень стыдно.
— Прости, мам, обещаю писать чаще, — я жалобно посмотрела на родительницу.
Отец снова поднялся с кресла и подошел к маме, обнимая ее сзади за плечи и притягивая к себе.
— Вообще, лисенок, отсутствие писем от тебя не единственная причина, по которой я вырвал тебя из академии, — сообщил мне он.