– Семь редких сплавов с самых разных планет. Тринадцать компонентов…
Тут осознала, что нар Маркус вряд ли разбирается в таких тонкостях, вздохнула.
– Металлы дорогие, добыть проблематично, – пояснила быстро.
– Так… То есть версию с фанатиком, мечтающим уничтожить одаренного, мы отметаем. У них на такие пули денег не хватит.
– Думаю, да, – нашлась я и посмотрела за стекло.
Прикусила губу, отвернулась. Больше ведь ничем помочь Шархату, кроме анализа пули, я не могла.
– Активация засчет капли крови. Добавив ее в состав, а потом ранив такой пулей носителя гена, в организме последнего запускается процесс, отменяющий быструю регенерацию.
– То есть тот, кто стрелял, точно знал все о мутации третьего уровня, – заметил Диар, который стоял уже рядом.
– А список тех, у кого была кровь Шархата, еще меньше, – заметил Маркус.
– Кто-то из «Огненного дыхания», фирмы, где работал до «Звездного ветра» Шархат, думаешь? – поинтересовался Маркус у Диара.
– Нет, – неожиданно сказала Алекс, оказываясь рядом. – Точно нет.
Мужчины переглянулись.
– А та фирма…
– Владелец погиб, наследовали дальние родственники, – коротко ответил Диар, хотя спросить я хотела совсем о другом.
– А родные Шарх… нар Шархата? – спросила я, только сейчас осознав, что никого из них рядом нет.
Ни матери, ни отца.
– У него никого нет, – мягко ответила Алекс и посмотрела на Маркуса. – Кто-то из лидеров Ариаты или их окружения. Я уверена в этом.
Диар вздохнул, а Маркус сощурился.
– Я выясню, кто, и не спущу это с рук.
Тут из палаты Шархата стали выходить целители. Появился целитель Кайл, высокий брюнет с угловатыми чертами лица. Бейдж на халате висел криво, на лбу у него выступил пот.
– Мы сделали, что могли, – выдал он. – Сейчас все зависит от того, насколько силен его организм и желание… выжить.
– То есть состояние по-прежнему тяжелое? – уточнил нар Маркус.
– Да.
– И все решится в течение… – начал нар Диар.
– Суток, максимум двое. Либо в наре Шархате проснется способность к регенерации, либо… он умрет. Мне жаль, что все так, – тихо закончил целитель Кайл.
– Мы можем его навестить? – спросила нара Александра.
– Да. Поговорите с ним. Всегда остается надежда… И я предпочту верить в лучшее и использовать все шансы до последнего! И не из такой темной бездны я вытаскивал пациентов, когда им было ради чего и кого жить.
После этого он нас покинул, и мы направились к Шархату. У порога я помедлила и поняла, что… не могу войти. В горле стоял ком, я боялась просто разрыдаться от бессилия. Самое страшное – это когда ты ничего не можешь сделать, только ждать.