— Вы в своем уме? Я вообще-то беременная, через три дня прием у врача, я никуда не могу уезжать, на мне Семен.
— Я могу и сам если надо.
— Не надо.
— Семен взрослый, сам себе жопу подтереть может.
Громова не переубедить, подходит ко мне, легко толкая в сторону ванны.
— Артем, что происходит? Объясни хоть ты мне? От этого громилы ничего не добьешься.
— Крис пойдем, я сам все объясню.
— Игорь, отпусти, мне надо в туалет.
— Так, давай бегом писай и собирай чемодан.
Остаюсь в туалете одна, делаю все свои дела, потом в душ. Что вообще они о себе возомнили? Чтоб я беременная жена декабриста таскалась за ними по всему свету, они аферами помышляют, я детей рожаю, котлеты жарю?
Идеальные отношения.
Зашибись, хорошо устроились. Я бы может и не против такого расклада, но ребенок — это не комнатная собачка, которую положил в сумку, ладил в миску воды и взял с собой.
У меня анализы, УЗИ, мне нельзя волноваться, надо больше гулять, дышать воздухом. Выбирать погремушки и ползунки, решить какого цвета будет коляска, а не это все, что сейчас происходит.
— Принес полотенце.
Игорь открывает дверь душевой кабины, разглядывает меня, задерживаясь на выпирающем животе. Я прикрываю грудь, вода стекает по телу, а его взгляд будоражит и возбуждает.
Чего ж я такая голодная-то?
Игорь бросает полотенце на пол начинает расстегивать ремень и ширинку брюк, спуская их вместе с бельем вниз. Он возбужден, я чисто на инстинктах сжимаю бедра, упираюсь в стену спиной.
— Громов, вот совсем не время, выйди закрой дверь.
— Не могу, я так и не побывал в своей беременной девушке. Смотри, как он хочет тебя.
— Ты снова одушевляешь член?
— Он мне роднее всех.
— Игорь прекрати, там Артем и Сема, все услышат, — ну просить его выйти уже бесполезно, это же танк.
— Шульгин как раз развлечет пацана, мы быстро.
Громов закрывает душевую, хорошо, что она просторная, мы помещаемся вдвоем. Тянет на себя, целует, такой нетерпеливый, горячий. Вода стекает по нашим лицам, а его руки ласкают грудь, затем живот, так нежно и трогательно, что хочется плакать.
— Моя дерзкая девочка, сейчас будет наказывать и шлепать по сочной попке.
— Меня нельзя шлепать.
— Я легонько. Дьявол Крис, ты такая гладенькая там.
Вскрикиваю, когда его пальцы, растирая клитор, проникают внутрь, я все еще помню, как он трахал меня ими в номере на Сахалине, насаживая как рыбку на крючок, а я кончала, содрогаясь всем телом.
— Моя голодная мокрая девочка.
Игорь целует шею, спускается к груди, стоять неудобно, но сжав оба полушария, лижет соски языком. Это моя вторая самая яркая эрогенная зона, готова кончить лишь оттого, что он их просто лижет.