Уши заложило от крика, ладони пылали так, будто я засунула их в кипящее масло, но я продолжала пропускать через себя электричество в тысячу ватт. Раз за разом я представляла улыбающееся лицо Давида, как он треплет Каина по волосам и закатывает глаза от моей очередной подколки.
Живи, идиот!
Тело тряслось, как в припадке. Мне было так больно, что я не могла вдохнуть. Слезы текли по лицу, не переставая.
Просто живи…
Силы покинули меня в одно мгновение, как по щелчку рубильника.
Я резко откинулась на спинку стула и со стоном накрыла ладонями мокрое лицо. Даже странно, что моя голова еще была на месте, я думала, она уже давно взорвалась от перенапряжения!
Громкое фырканье привело меня в чувство. Опустив руки, я с трудом разлепила мокрые ресницы и с идиотским выражением лица застыла на стуле.
– Драг? – сипло прохрипела я. Мои голосовые связки все-таки не выдержали и взяли выходной.
Глухое рычание и струйка дыма из огромных ноздрей были мне ответом. Серебристый двухметровый дракон маячил посреди погреба и всем своим видом показывал, как он зол. Хотя, если у тебя краснющие узкие глаза и кустистые брови, это не так уж сложно…
– Мы не успели?.. – еле слышно выдохнула я, впиваясь взглядом в тело Давида, распластавшееся на полу. Он лежал на животе, и от волнения я не могла понять, дышит он или нет. Но, по крайней мере, лужи крови под ним не было.
Драг, наклонив морду вперед, осторожно понюхал Давида и недовольно заворчал. И что это, блин, значит?!
Поднявшись на онемевших ногах, я шагнула вперед и, скрипя, как несмазанная телега, опустилась на колени перед Давидом. Ох, если ты жив, я тебе устрою!
– Позови Каина, – бросила я топтавшемуся на месте Драгу и, преодолевая дрожь во всем теле, осторожно приложила ладонь к обнаженной мужской спине. Больше всего я боялась почувствовать сквозь перчатку обжигающий холод.
– Так и знал, что нельзя оставлять тебя одну ни на минуту, – тихий голос Каина прошил меня насквозь.
Отдернув руку от Давида, я обернулась назад.
– Каин… – растерянно выдохнула я, и по непонятной причине слезы градом полились из моих глаз.
Какими только словами я себя не ругала, но ничего не могла поделать. Я рыдала, как сопливая девчонка – отчаянно, взахлеб и от всей души.
– Давид хотел убить себя, чтобы попасть в истинный мир, – задыхаясь, простонала я.
У меня не было сил подняться, и я продолжала сидеть возле Давида, как безутешная вдова.
– Он мертв? – подняла я на Каина заплаканные глаза. Мое платье было насквозь мокрым то ли от пота, то ли от слез, и меня начало трясти от озноба.