Сказать что-то хотелось, но не моглось. Не об этом. Поэтому вывалилось из меня совсем другое. Торопливо и часто прочищая пересохшее горло, я ему рассказала всю правду о моем детстве. Нельзя, чтобы он не знал, ради кого на такое пошел. Нечестно скрывать.
— Я подозревал что-то нехорошее, но такое… — покачал он задумчиво головой.
Он хмурился до глубоких морщин между бровями, глядя сквозь меня рассредоточено. Что, уже осознает, что вляпался в лютый зашквар с убийствами ради куска говна? Представляет, что скажут на это Камнев и остальные, когда узнают всю правду обо мне? Смотреть на меня уже тошно ему? А вдруг сейчас подумал, что я с ним собиралась провернуть нечто вроде материнской схемы с кидаловом на бабки и имущество, потому и попыталась вешаться? Потому и сбежала, как только у него баба образовалась, поняв, что голяк уже и ничего не поимеешь. Вот это предположение внезапно напугало меня до усрачки.
— Корнилов, ты не думай, я с тобой ничего такого не планировала никогда, — с легкой паникой я вгляделась в его отстраненное лицо.
— Что? — вскинул он голову, выходя из своей задумчивости.
— Я к тому, что никаких подлянок тебе не задумывала, я просто жить хо…
— Лиз, вот сейчас рот закрыла, — грозно рыкнул он, и у меня совсем все внутри похолодело.
— Если скажешь свалить, я…
— Да что же ты за кусок баранины упертой, Лиза! — зарычал он, хмурясь. — Свали, да, в ванную, потому как мне тоже туда, а то смердит как от осла немытого. Давай, не задерживай очередь! Помоемся, поедим, и ты расскажешь, как дальше выбирались с Кавериным. Его, кстати, отец забрал?
— Без понятия, — дернула я плечами, как паралитик, в попытке безразлично ими пожать и отвернулась.
— Лиз? — насторожился Корнилов. — Рассказать еще ничего не хочешь?
— А не дофига ли откровений за один день? — фыркнула насмешливо и спаслась таки бегством в ванную.
— Лизка! — Роксана влетела в квартиру, как ураган, и сграбастала меня в коридоре, куда я высунулась из ванной на шум. — Заразина же ты моя рыжая!
И обнять ее в ответ было совсем не трудно, хотя такого за нами прежде не водилось. Вы чего, я и Роксана и обнимашки! Но после того разговора с Корниловым вообще все как-то по-другому стало. Полегчало-просветлело в накрывшей меня после ухода Каверина беспросветности.
— Придушить меня решила за то, что свалила? — фыркнула я в ее плечо.
— Надо бы, да меня же саму потом Длинный за тебя придушит. — Камнева отстранилась, продолжая удерживать за плечи, и стала меня рассматривать.
— Так уж и придушит, — я сразу высвободилась и отвернулась. Чего там смотреть вообще? Жива, руки-ноги на месте остались, и то хорошо. А упоминание об Антоне… опускаем, короче, за ненадобностью.