— Ой ли? — А по дороге ты исключительно милахой себя показал, конечно.
— Но до сего момента ты признавала его терпимым, так с чего вдруг? — Я перестала выдирать локоть из его захвата, все равно и не думал отпускать. Ну не бить же его исподтишка в надежде вырубить слегка и стянуть ключи.
— А вот ответ я перед тобой держать не обязана. Ты мне кто?
— А кем хочешь, чтобы был?
Я на это только закатила глаза. Ну смешно же.
— Вещи отдай, и адье, — вернулась на исходную позицию.
— Пошли! — Он схватил меня за руку и поволок совсем не к выходу. Мы прошли весь зал, свернули в какой-то коридор, где он стал толкать идущие подряд запертые двери, пока одна не распахнулась. Он затащил меня в небольшое помещение с тусклой лампочкой и захлопнул дверь. Кто бы мне еще сказал, почему я с ним иду, а не вырываюсь и не отбиваюсь.
— Бля, заманался я перекрикиваться, — сказал, отпуская, и привалился к стене спиной, складывая руки на груди. — Ну, и какого хрена?
— Я не…
— Обязана отвечать, потому как мой статус по отношению к тебе “никто и звать никак”, это я и так уже уловил, — перебил он. — Тут пока возражений не имею, против правды не попрешь, однако это не ответ на мой вопрос. Поэтому повторюсь: какого хрена тебя подхватило, Лиска? Танька взбесила?
— Не без того, — вырвалось само, до того как сообразила, что делаю именно то, чего не собиралась — держу перед ним ответ. — Но ты — гораздо больше.
— Пояснительную бригаду!
— Думаю — бессмысленно.
— А ты, как я погляжу, любительница сразу делать выводы, причем маловато вникая в суть. Итак, дело во мне и Таньке, так?
Да сто лет вы не вперлись мне никуда оба! И ты и Танька твоя!
— Дело в том, что ты там вел себя как конченный урод! Если что-то когда-то было с девушкой и как бы вы потом ни расстались, у тебя нет права вот так гадко проходиться по ней, тем более в присутствии посторонних!
Его светлые брови приподнялись изумленно, а потом он усмехнулся, как мне почудилось, слегка разочарованно.
— Во-первых, ты с чего взяла, что у нас что-то было? Я тебе сразу сказал, что свой агрегат не на помойке нашел, чтобы совать в отверстия, сильно приближенные к сквозным. Во-вторых, ты откуда такая вся правдолюбка и поборница справедливости на голову мне свалилась?
— Что?
— Права во всем, вот что. Я повел себя как кусок говна. И то, что я он и есть по жизни не оправдание.
Я слегка опешила. И нет, хренушки поверила с ходу. Уставилась в его наглые зенки, выискивая там признаки очередной хитрой насмешки надо мной. Но нет. Походу, он серьезно это. И почему-то стало неловко. Чего подорвало-то вообще? Было бы с чего. И дело мне в принципе какое? Вот же пьянь в завязке, с резьбы слетевшая.