Ева дышит чуть быстрее, что заставляет её грудь колыхаться сильнее и подводить черту под моим терпением.
— Ев, ещё немного и мои яйца лопнут от напряжения, — жалуюсь негоднице, но она только шлёпает меня по плечу.
— Богдан, прекрати пошлить. Это не особо способствует моему таланту оратора.
— Оральныно хочешь? Да, без проблем, дорогая.
На мою открытую пошлость она стонет одновременно от возбуждения и недовольства.
— Ну, нет. Сначала поговорим, — уверенно заявляет палач моих чресел, выдергивая мои руки из под юбки и делая пару шагов в сторону.
Меня тянет за ней магнитом, так что поднимаюсь с кресла и иду следом. Пару секунд моего наступления и её отхода, и вот позади только колонна и стекло. Ева упирается спиной в архитектурное сооружение и запрокидывает голову, чтобы встретить мой жаждущий взгляд.
— Я соскучился. Один твой поцелуй, и мы поговорим, — хрипло шепчу в приоткрытые женские губы.
Мои ладони практически целомудренно сжимают тонкую талию, вдавливая в меня, чтобы ни миллиметра между нами.
Тенева коротко выдыхает моё имя и прижимается к моему рту в поцелуе. Мне больше не надо никаких её слов и тем более длинных бесед.
Она здесь и целует меня сама, а дальше я в любом случае разберусь.
Ева
За миг, когда мои ноги хотели дать дёру из этого пентхауса после мужской злости и недовольства, прозвучавшего в вопросе вместо приветствия, я поняла — Аренский вымотанный и нервный.
Вот как обычный человек, а не железный андроид. Он, сам не замечая, морщится от собственного наезда, но я уже успокоилась, отрубая разом все три головы моего дракона неуверенности.
Немного сарказма, юмора и кокетства, и мой мужчина становится прежним — горячим и бешеным, что тут же воспламеняет мою кровь.
Целую его будто в последний раз, чувствуя, как соскучилась. Словно вечность прошла с нашего расставания, а не сутки. Но каким бы большим ни было желание отодвинуть разговор и просто отдаться во власть его сильных рук…
— Богдан Анатольевич, был уговор на один мой поцелуй, а не на один короткий секс у стены, — нахожу силы, чтобы упереться ладонями в мужскую грудь. — Ну Богдан! — возмущаюсь я, когда мои попытки разомкнуть объятия терпят неудачу.
— Тенева, тебе обязательно надо встрять и обломать мне весь кайф, — бурчит Аренский, но отодвигается на целых десять сантиметров от меня.
Стараюсь не улыбаться, глядя в насупленное лицо — сладкого мальчика лишили.
— Богдан, уверен, что этого расстояния между нами хватит для проведения беседы?
— Ев, переговоры с тобой я иначе вести не смогу, так что … привыкай, — лениво угрожает он, рассматривая меня через приопущенные веки.