— Ничего. Хочу домой, — онемевшими от порции спиртного губами произнесла я.
— Врушка ты, Ева, — как-то сокрушенно вздохнул босс, но по-доброму. — Неисправимая.
В следующий миг его руки оказались на моей талии, а ещё через мгновение я, взлетев на секунду, оказалась сидящей верхом на Аренском.
И хоть у меня от резкого перемещения в пространстве закружилась уже нетрезвая голова, но я точно поняла, что будет дальше.
— Нет, Богдан Анатольевич!
Его бровь вопросительно изогнулась, но на губах появилась лёгкая самодовольная улыбка.
— Ева Леонидовна, а почему ваше «нет» звучит как робкое «да»?
— Нет. У вас невеста! И вообще ….
— И вообще … отомсти! А! Ева, давай хоть разок ты насрешь на правила и сделаешь то, что хочется только тебе.
— Я не собираюсь никому мстить! — зло прошептала ему, упираясь до этого безвольно свисающими руками в мужскую грудь.
Мне надо уйти.
— Отлично. Тогда просто ты сделаешь сейчас то, что тебе хочется. Наплевать на мнение окружающих, на моё мнение. Здесь никого больше нет, никто не узнает!
Это дьявол в человеческом обличье. Мало того, что он заговаривал мои мозги тихим хрипящим голосом, так ещё распластал мои ладони у себя на груди, не давая вырваться. Жар его тела даже через плотную ткань рубашки проникал в мои пальцы. Раня, обжигая и порочно возбуждая.
— Я знаю! И этого достаточно!
Богдан
Всё шло согласно моему плану, кроме скорости исполнения.
Я хотел сначала поговорить, неспешно спаивая свою помощницу, и тем самым немного отбелить свою чёрную душу в её глазах, прежде чем залезу к ней в трусы, но …
Её стеклянный взгляд и отрешённость ввели свою корректировку, а ещё мой член, который не давал нормально думать со времён её сна в машине.
У меня нет проблем с удовлетворением моих сексуальных потребностей — хочу и получаю, но иметь секс с Евой — это ещё тот геморрой, на который я осознанно шёл. Её бледное и измученное лицо, даже когда девушка спала, просто сигнализировало о необходимости вмешаться.
Еве нужная аморальная порция поведения, чтобы выбить её мозг из того дерьма, что свалилось на неё в один краткий миг. И я, как хренов добрый самаритянин, решил исполнить этот акт милосердия, после которого Тенева начнёт переживать уже о другом, а я, возможно, прекращу мысленно трахать свою помощницу по пять раз на день.
— Я знаю! И этого достаточно!
Вот она моя любительница жертвоприношений, причём всегда только себя.
— Ева, не переживай. Мы разделим этот грех на двоих, и я на себя возьму его большую часть, так уж и быть.
Она замерла, прекращая попытки слезть с меня.