— Как и тебе, — ответила и прошла к разделочной зоне. Хотела выпить воды, но передумала и включила кофемашину.
Шёл третий час ночи, но Ард ещё не ложился. Сама я задремала всего на час. Мысль о том, что я скоро увижу свою Лисичку, будоражила так, что я не могла лежать спокойно.
— Как тебе удалось договориться с Дмитрием? — этот вопрос хотелось задать ещё вечером. — Или это меня не касается?
— Ты умнеешь на глазах, — он отпил кофе и встал.
— То есть я была дурой?
— Разве не была? — бросил и подошёл к столу. Тарелка, на которой лежали пирожки, была почти пуста. Ард взял последний с мясом и снова устроился на подоконнике.
— Как понимаю, плитой мне пользоваться всё-таки можно, — с сарказмом, пропустив оскорбление.
Если его слова относились к тому, что я вышла замуж за Афанасьева, продолжения мне не хотелось. Да и вряд ли бы я смогла переспорить Рихарда. Никогда ни в чём не могла, сейчас тем более не смогу.
— Готовишь ты отвратительно, — он разломил пирожок напополам и отправил в рот почти половину. Запил кофе, нагло смотря на меня. В глаза, потом на губы. Опустил взгляд ниже и снова в глаза.
— Неужели, — с ещё большим сарказмом.
Рихард усмехнулся. Кофемашина затихла, и в полной тишине вырвавшаяся из крана капля ударилась о дно раковины. Мы смотрели друг на друга. Не отводя взгляда, он доел половинку и снова запил кофе.
Первой отвернулась я. Забрала чашку и, добавив молока, замешкалась, не зная, что лучше — уйти в комнату или остаться.
— Иди спать, Крис, — Ард решил за меня. — К восьми ты должна быть готова.
— Мне не верится, что Дмитрий согласился, — вздохнула я. Препираться больше не было сил. Одно только понимание, что я увижу дочь, вызывало слёзы, и я боялась, что, обняв её, не смогу сдержать их.
— У меня были весомые аргументы.
— У тебя всегда были весомые аргументы, — сказала тихо. В непонятном порыве сделала к нему несколько шагов. Остановилась, не дойдя.
— Иди спать, Крис, — повторил он, и мне стало понятно, что лучше так и сделать. Потому что радужка его глаз стала совсем тёмной. Куда темнее, чем чёрный кофе в его чашке.
— Рихард, — позвала я. Последние минут десять терзалась сомнениями, стоит или нет, но всё-таки решилась и попросила, когда он кивком дал понять, что слушает: — Можешь дать мне немного денег? Хочу купить что-нибудь Алисе.
На коленях у меня лежал её рюкзачок. Я провела по нему пальцами: по цветочному узору около молнии, по крохотному кармашку. Рихард не отвечал. Что значило его молчание, можно было только догадываться. Вчера я ещё раз перетряхнула весь рюкзачок. Перед тем, как забрать дочь и броситься бежать с ней, я сняла с карточки всё, что у меня было. Не так много, но на какое-то время нам бы хватило. Только когда меня отпустили из следственного изолятора, кармашек оказался пустым. Несколько монеток и пара мелких купюр.