— Нет.
Раз за разом он показывал мне, кто он и кто я. Я пропахла духами чужих женщин. Ложилась с ним в постель и чувствовала запах, которого, возможно, и не было. Только я всё равно чувствовала. А потом, когда он уходил, стирала бельё, рычала, сдирая с постели простынь, и всё равно чувствовала. Анна, Олеся, Алина — секретарша из его офиса… Они исчезали только в те моменты, когда он брал меня, глядя мне в глаза. Когда я цеплялась за его плечи и не чувствовала ничего, кроме запаха нашей страсти. Только эти минуты были настоящими для меня. В глазах Арда я видела саму себя, в его зрачках отражались мои чувства. Мне казалось, что эта ночь что-то изменит. Что следующий день будет действительно новым. Казалось… Потому что наступало утро, но ничего не менялось. Рихард уходил и порой не возвращался ни в десять вечера, ни в час, ни в три. И я знала, — когда он придёт, от него будет вонять чужими духами. А меня выкручивать: от ярости, от боли, от желания уйти и невозможности этого сделать. Но главное — от понимания, что гордости во мне с каждым днём становится всё меньше.
И ещё от любви. От любви к мужчине, которого я должна была бы, наверное, возненавидеть за всё, что он делал со мной. Должна была, но не возненавидела.
Утро дня, на которое было назначено заседание, было тяжёлым. Я с трудом смогла заставить себя встать. Вроде бы, выспалась и даже, на удивление, спала более или менее спокойно. И всё равно чувствовала себя разбитой.
Выпив кофе, я кое-как проснулась. Ард набрал кому-то.
— Да что же… — процедил под нос. Сбросил и набрал снова.
— Что случилось?
— Мария не берёт трубку, — бросил он. — Пытаюсь дозвониться ей со вчерашнего вечера.
Вот тут я действительно проснулась. Тревога резко проникла внутрь и мгновенно охватила меня. Рихард набрал снова.
Я медленно опустилась на соседний с ним стул. Заседание было назначено на два часа дня, часы показывали половину десятого.
— Ты давно с ней разговаривал?
— Пару дней назад.
— Она ничего не говорила?
— Кристина, — Рихард смерил меня раздражённым взглядом, — что она должна была говорить, мать твою?!
— Не знаю, — нервно выдохнула. — Что… Что куда-нибудь пойдёт или… Или что у неё проблемы, — вгляделась в лицо Арда. — Она ничего не говорила по поводу Дмитрия? Или…
— Ничего она не говорила, — Рихард поднялся и, достав из холодильника испечённый мной накануне рулет, хлопнул дверцей.
Я замолчала. Он был на взводе, и это чувствовалось. Нарезав рулет толстыми кусками, он вернулся за стол. Тарелка грохнула о столешницу. Аппетит у меня пропал напрочь. Даже запах сладкой выпечки показался вдруг отвратным. Что могло случиться? Мария всегда была ответственной. Не могла она взять и исчезнуть именно сегодня.