Элизабет билась в его руках, но профессор не отпускал, держал крепко, продолжая подводить девушку к самому пику. Его беспрерывные ласки доводили Элизабет до исступления. С ее губ срывались громкие ахи и протяжные стоны, а Рафаэль, дурея от ее отзывчивости, насаживал горячую узкую глубину на свой язык, лаская его шероховатостью нежные влажные стеночки изнутри.
– РА-фа-эль! – протяжно выкрикнула Элизабет и, вцепившись в его волосы, с силой рванула голову на себя, задрожала всем телом, а следом обмякла в его руках.
«Это хорошо, – хищная улыбка коснулась губ Рафаэля, – теперь малышка не будет такой зажатой».
– Элизабет, посмотри на меня, – гортанным голосом произнес он, пытаясь обратить на себя взгляд куколки, поддернутый дымкой.
– А-а-а-а?! – Элизабет смотрела расфокусированным взглядом сквозь него.
Ее зрачки молниеносно меняли размер, от чего она никак не могла поймать в фокус профессора. Куколка мотала головой из стороны в сторону, тогда Рафаэлю пришлось тронуть ее затылок и, сжав в пятерню шелковистые волосы, зафиксировать голову. Он впился в ее лицо жадным взглядом.
– Что? – через несколько секунд Элизабет непонимающе смотрела на Рафаэля. – Что со мной только что было? Я как будто потеряла себя. Это было так восхитительно-страшно… – по ее щекам потекли слезы.
– Крошка, все хорошо, – Рафаэль оглаживал девушку взглядом, – все хорошо… это был твой первый оргаз… – он запнулся, а Элизабет опустила стыдливо глаза.
Он понял все без слов, это ее не первый оргазм. И как это у девочки получается, что рядом с ней он забывает обо всем?
– Ты просто не волнуйся и попробуй расслабиться…
Куколка робко кивнула и опять прикусила губку. Рафаэль резко дернул штаны, и его жаждущий член наконец-то оказался на свободе. Когда взгляд девушки невольно скользнул к его эрегированному органу, Раф с интересом проследил за ее реакцией, а она последовала незамедлительно. Часто задышав, Элизабет отпустила нижнюю губу, облизала ее язычком и попыталась при этом свести коленки, но Рафаэль остановил ее.
– Все будет хорошо, доверься мне, – прошептал он и, нависнув над девушкой, поочередно всосал в себя ее набухшие сосочки-бусины.
Элизабет тут же застонала и, откинувшись на спину, выгнулась дугой, приподнимаясь к его губам навстречу.
Сдерживая себя из последних сил, Рафаэль думал лишь об одном: как бы не допустить того, чтобы потерять контроль над собой. Ведь по предыдущему опыту близости со стихийками он не мог судить, ведь ни одна стихийка до этого не вызывала в нем столь яркие эмоции и бурю чувств.
– Элизабет, крошка, разведи ножки пошире, – осипшим от желания голосом попросил Рафаэль.