— Ну, — бормочу я себе под нос. — Хорошо, что у меня на виске царапина.
Я не говорю больше ни слова. Соглашаюсь с этим. Что-то произошло, что-то в его голове, поэтому сделаю все возможное, чтобы помочь. Целуя меня, его язык проникает между моих губ. Я открываю рот шире, давая ему больше доступа. Ухватившись за мои бедра, он переворачивает меня на спину и широко раздвигает мои ноги, прижав мои руки над головой.
Его глаза скользят по моей голове.
— Ты готова? — Я знаю, о чем он спрашивает. Он спрашивает, готова ли я к траху в стиле Бишопа.
— Да, — правдиво отвечаю я, потому что так и есть. Кроме небольшой головной боли, больше ничего не болит, а если и болит, то неважно, я заплачу за это утром, и уверена, что оно того стоит.
— Бл*дь, — рычит он, его голос неузнаваем.
Смотрю на его лицо, его глаза закрываются, когда он втягивает нижнюю губу в рот.
— Да, Бишоп, — мягко повторяю я. — Я обещаю — никаких ограничений. Я могу принять это. Справлюсь с этим. — Наверное, пожалею об этом утром.
Я протягиваю руку, чтобы смахнуть бисеринку пота, которая вот-вот скатится с его подбородка, но он отбивает мою руку.
— Не надо.
— Что? — шепчу я.
— Не сейчас.
Он поднимает мои руки над головой, его ладони скользят по моим бедрам, пока он не добирается до пояса моих треников, затем стягивает их. Кончики его пальцев скользят по подкладке моих трусов, а затем проскальзывают под них и проникают внутрь меня.
— Вставай.
— Что? — шепчу я в замешательстве. Бишоп встает на колени как раз в тот момент, когда из комнаты Нейта начинает звучать песня «Escalate» группы Tsar B. У песни тяжелая басовая линия, и она звучит так четко, что кажется, будто она играет здесь.
Бишоп стягивает штаны, встает на ноги у кровати и сбрасывает боксеры. Я смотрю на его член и наблюдаю, как он медленно поглаживает его, глаза прикованы к моим. Ухмыляясь, он подталкивает меня головой.
— Вставай, детка.
Подползая, я наклоняю голову.
— Но почему?
— Потому что ты будешь делать то, что я скажу.
— Би...
Его рука летит к моей шее, и он мгновенно сжимает ее, приподнимая мою голову, чтобы я смотрела на него. Его плечи квадратные, осанка жесткая, сильная и плотная, как всегда. Это Бишоп, и всегда будет Бишоп. На улице он альфа; он должен быть таким, потому что он такой, какой есть. Но в спальне его альфа-наклонности не имеют границ. Песня, должно быть, на повторе, потому что она играет снова.
Я закрываю глаза и киваю.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Его хватка ослабевает, и он отступает назад, беря свою пачку сигарет с комода, лунный свет проникает сквозь щели двери моего балкона, прекрасно его очерчивая. Его лицо, его профиль, это тело, этот... член. Он — совершенство. Он кладет сигарету между губами, чиркает своей «Zippo» и смотрит на меня, прикурив, с ухмылкой на лице. Всасывая дым сигареты, он откидывает голову назад, чтобы выпустить дым, его шея напрягается при этом движении. Я смотрю вниз на его руку, которая все еще держит его член, медленно надрачивая его, и мой рот наполняется слюной. Святое дерьмо. Я никогда в жизни не видела ничего настолько эротичного. Пот выступает на моей плоти, а клитор пульсирует между бедер. Я хочу его.