Он вызывает у меня желание орать и рвать его плоть, пока не почувствует хоть какую-то боль. Как он может быть таким холодным и эгоистичным?
Я бросаю телефон на рабочий стол. Комната в общежитии не дает мне возможности успокоиться. Папа заплатил, чтобы у меня была своя собственная комната, и я могла побыть в одиночестве, но, Боже, я и правда одинока. Пустое пространство, будто моя, час от часу, более пустая жизнь. Я не завела здесь друзей, если не считать Райана; мои друзья дома покинули свои гнездышки и живут своей жизнью. Я даже ничего не слышала от Зейна. Дом. Думаю, это больше не мой дом, а место преступления. Могила, отпечатавшийся во всех воспоминаниях о доме, кошмар.
Парень с вечеринки, тот, что повалил меня на задницу как-то, – единственное за что хватаюсь. Когда мои мысли идут вихрем, я думаю о нем и том, насколько была шокирована от уровня его грубости. Я запомнила каждую деталь, так что могу сосредоточиться лишь на нашем столкновении в тот день. Его землянистом запахе, баритоне голоса, позе его тела; на том, как узнала его на вечеринке, а после он оказался даже еще большим засранцем, чем посчитала сперва. Я не могу поверить, что потеряла всякое стеснение и поцеловала его. Он так прекрасен вблизи, вот только в его глазах что-то скрывается. Тьфу! Почему он такой противоречивый?
Я хватаю принадлежности для душа. И позволяю слезам пролиться, надеясь, что они заберут пустоту вместе с собой. Чувствую себя такой потерянной, что желаю раствориться в воде и позволить ей унести меня через стоки реки к морю. Одиночество – это не чувство, это проявление, что со всей силы давит на мое сердце, тяготит, душит меня, поглощая все мысли.
Ты совсем одна, у тебя никого нет. Ты не одна.
Оно покрывает мою кожу, окутывая в холодный, влажный туман и унося всякое тепло. Почему кто-то это сделал? Почему они? Почему я? Почему? Мне нужно отключить разум.
Вытираюсь полотенцем и надеваю узкие джинсы, черную майку и байкерские сапоги. Я сушу и выпрямляю волосы, решая не краситься. Мои ноги несут меня в затянутый дымом бар, разум действует на автопилоте, приказывая прекратить думать и просто существовать.
К тому времени, как Райан и Шон присоединяются ко мне, я пью четвертый шот. Машу им через весь бар и даю бармену сигнал снова наполнить мою рюмку.
– Привет, ты начала без нас? – спрашивает Шон.
Я усмехаюсь, тепло алкоголя уносит озноб от присутствия настырного призрака потери.
– Ага, так что вам лучше поспешить. – Я хлопаю по бару и выпиваю еще один шот. Бармен выгибает бровь и наклоняет голову к Райану.