– Прости, Аршак, – прошептал я, – не хотел тебя обидеть.
– Нет, все правильно, – Джуниор пристально смотрел на меня, – ты прав. Я ничем не лучше Эстрид. Порой слова могут ранить сильнее, чем пытки, – он задумался, – поэтому, если Эстрид обещала что-то, то она выполнит это.
Джуниор слегка улыбнулся, даже плечи немного расправились. Видно, что ему полегчало, будто камень с души упал.
– Я давно перестал подозревать Эсу в плохих поступках, хотя поначалу не доверял ей, – чуть расслабившись, произнес я, – она своими поступками доказала, что ей можно доверить даже душу.
Аршак кивнул. Он вернулся и сел на стул.
– Почему же ты женился не на ней, а на дочери Ходота? – скороговоркой, будто стыдясь вопроса, спросил Джуниор.
– Потому что не на каждом друге нужно жениться, – не задумываясь, ответил я, – вот ты и Сокол тоже стали мне друзьями, так что же жениться на вас?
– Так это же понятно, мы мужского пола, – начал возмущаться сравнением византиец.
– Это единственная разница? – поддел я его.
Аршак задумался. Видно до него дошло, на сколько мне близка Эса. По сути, использование дружеских чувств Эстрид в своих корыстных целях можно рассчитать, как предательство.
– Кажется, настала моя очередь просить прощения, – произнес Аршак.
Мы рассмеялись. Искренне и от чистого сердца.
Смеяться мне в ближайшее время не следует – подсказала моя занывшая рана. Аршак подскочил в попытке мне помочь. Мое поморщившееся лицо стало словно сушенный инжир – а это мне Джуниор сообщил.
Мы еще поговорили о моем везении на этих покушениях и договорились учить латынь каждый день после обеда. Не успел уйти Аршак, как в спальню зашла Милена с подносом еды. Мое предположение об откармливании меня, как питомца-хомяка, было не верным. Меня хотят откормить как свинку на убой. Как еще воспринимать гору еды, которую с трудом затащила жена? И это еще завтрак.
С трудом отбившись от грозной жены, сетовавшей на мое клевание, я смог отстоять свое право не быть кабанчиком к моменту приезда дяди.
В течение двух недель я постепенно шел на поправку. Я стал ходить и делать не тяжелые упражнения. Вечерами я и Милена ужинали с Ходотом и Рогнедой. Тесть с тещей оказались замечательными в быту людьми, что удивительно.
Милена меня не разочаровала. Мы по-настоящему сблизились. Она вначале пыталась прощупать мою оборону в плане питания, при этом сама ела словно птенчик. Но мне удалось убедить ее, что муж-боров не сможет выполнять супружеский долг из-за обширного брюха. Да, не очень убедительный довод, но «прокатило». Мы часто разговаривали о том, что происходит в Смоленске. В эти минуты мне безумно хотелось, чтобы интернет и телефон были у меня здесь и сейчас. Но оставалось только ждать. Это время – эпоха «ждунов». Милена в такие моменты рассказывала интересные истории из обычаев своего племени. Она стала моим «интернетом». Я поведал ей подробности вражды между мной и Гунульфом. Рассказал об Умиле и Руяне, Гостомысле и даже о своем желании пойти походом на Царьград.