Замок был вечен, незыблем, величественен, и в то же время изменчив, как любой из тех, кто не только притворяется вечным, но всерьез намеревается остаться таковым. Что, как не изменчивость, способность оставаться самим собой,
непрерывно меняясь,и есть признак бесконечности бытия?
Одни слуги или рабы появлялись в стенах королевских владений, другие уходили на время или навсегда, менялись детали оформления комнат, зал, коридоров и лестниц.
Вот того гобелена вчера ещё не было, нет, богиня качнула головoй, он был,только висел не в этой нише на третьем этаже, а в маленькой комнате на седьмом. Интересно, его переместил кто-то из братьев или сам замок решил немного позабавиться?
Изредка, не в пример своему Мэсслендскому собрату,
Лоулендская резиденция королевской семьи тоже откалывала такие штучки. Только проделывала их oчень осторожно,так, что бы никто не заподозрил строение в столь легкомысленной забаве. Скорей уж гадающий о перестановках мог бы поверить в собственное безумие, нежели в склонность замка к внесению изменений в интерьер. Хотя чаще всего виновниками перестановок были все-таки члены королевской семьи.
Эту вот коллекцию маленьких вазочек на столике у окна притащил недавно из какого–то путешествия Джей. Α ту статую из стекла – обнаженного черного красавца с разноцветными волосами-змеями - откопал в чьей-то частной коллекции Мелиор и водрузил у вазона со свежими розами на площадке между пролетами левой боковой лестницы. Надо сказать, водрузил столь искусно, что поднимающийся или спускающийся по лестнице до самого последнего момента видел только вазон с цветами, а чернокожий статуй будто выпрыгивал из-за угла навстречу, когда до конца лестницы оставалась всего пара ступеней.
Πо-видимому, с этой очаровательной шуткой Бога
Коллекционеров успели познакомиться еще не все обитатели замка. Вот как раз сейчас тройка стражников, совершающих традиционный обход, заканчивала путешествие с третьего на второй этаж. Один из них при виде черного мужика со змеями вместо волос передернулся всем телом и без промедления нанес удар алебардой в корпус. Зачарованное стекло выдержало удар, но статуя покачнулась и начала падать в сторону витражного окна. Лучи закатного солнца заиграли в цветных «волосах» произведения искусства.
Элия приостановилась, с искренним любопытством созерцая жанровую сценку. Человек уже понял, что бил по статуе, понял, что удержать ее – громадину, размером в два своих роста - он не способен. Его товарищи осознавали это столь же явственно. Им оставалось только метнуться за угол, что бы укрыться от разлетающихся стекол.