– Меня тоже волнует этот момент. Зачем ты здесь? В моей камере.
– В твоей? Теперь она наша.
– Но все же?
– Приказ герцога Марирского.
Себ! Что он задумал?
– Он заодно с королевой.
– Что произошло? – Зигу больше не нужно было выделываться на публику, и он превращается в саму сосредоточенность. – Что с Алисией?
– Она в порядке, – заверил я. – По крайней мере, я надеюсь. Гъерд! – Я стукнул по камню кулаком. – Я очень на это надеюсь.
Я рассказываю о том, что случилось до бала и после, а Зигвальд внимательно слушает. Не перебивает даже когда я дохожу до разговора с Жанной. Не знаю, больно ему или безразлично, но он молчит, только постукивает пальцами по ноге. Молчит ровно до того момента, когда я объясняю, как оказался здесь, и в чем меня обвиняют.
– Есть идея, как отсюда выбраться? – спрашивает Зиг.
– Либо через королевское помилование, либо через эшафот.
– Ты всегда был пессимистом, Барельвийский! И за что тебя Алисия выбрала?
Упоминание любимой отдается болью в сердце, но я загоняю эту боль поглубже, подаюсь вперед. Если брат придумает рабочий план, да вообще любой план, я риску, не раздумывая.
– Мы дополняем друг друга. – Наверное, не стоит этим гордиться, но каждый раз, когда я вспоминаю об Алисии, мой голос смягчается.
По лицу Зига проходит судорога, но он быстро возвращает себе невозмутимый вид:
– Если всем заправляет Дориана, и король у нее под каблуком, на помилование я бы не рассчитывал. Как и на эшафот, возни много. У Барельвийских много сторонников, они потребуют официально расследования. Проще избавиться от нас здесь, в Аелуре. Их светлости не дожили до казни и свихнулись в крепости – впечатляющие газетные заголовки.
– Логично, – соглашаюсь я. – Только зачем сводить нас вместе, сажать в одну камеру? Проще убить поодиночке…
Мы смотрим друг другу в глаза, и кажется, нам одновременно в головы приходит одна и та же мысль.
– Ты сказал, что телом Алисии управляли, – жестко напоминает Зигвальд.
– С помощью алой схемы в драгоценностях. Подчинили разум.
– Тогда они хотят стравить нас.
– На нас нет украшений.
– Разве? – Зиг помахал рукой, и я с отвращением посмотрел на собственные блокирующие мою магию кольца на запястьях и лодыжках.
– Интересные выводы, – раздался голос Марирского, а спустя мгновение стена растворилась, являя нам королевского советника. – И это было бы интересно. Брат убивает брата, а потом, узнав, что его любимая принцесса сошла с ума, заканчивает свой жизненный путь.
Скрежет цепей позволяет мне осознать себя рванувшимся навстречу мерзавцу. Только они и спасают его от того, чтобы я немедленно с ним разделался. Они, и еще магия – магия Себа подчиняется ему.