Спускаюсь в столовую, где меня уже ждет эри Лимор. Аромат свежесваренного фарха бодрит, как и первый глоток. Вместе с ним я понимаю, что идея позавтракать не такая уже и отвратительная. А мама Алисии на самом деле вовсе не такая раздражающая, как ее «цветочки».
– Создание новой схемы требует максимальной концентрации, – объясняю я, прикончив половину порции. – Особенно, если это схема высокого уровня. Желтая, оранжевая или вовсе алая. Один неправильный завиток, и эффект от действия такой магии может быть самым непредсказуемым.
– Я совсем не разбираюсь в магии, но я люблю вязать крючком, поэтому понимаю, о чем вы говорите.
– Хорошая ассоциация. Магические схемы выглядят точно так же, как салфетки. Если захотите, покажу вам.
– Вы очень откровенны, ваша светлость.
– Вы располагаете к откровенности, эри Лимор. Но даже если вы работаете на врага, вряд ли кто-то сможет повторить эту схему. Она авторская.
– Авторская?
– Индивидуальная. Когда наши с Алисией магии сталкиваются, они создают нечто особенное. Нечто невероятное.
Естественное.
Там, на площадке между расцепленных вагонов, у меня совершенно не было времени, чтобы подумать, примериться. Нужно было действовать стремительно. Особенно, когда Алисия бросилась вперед, закрывая собой маджера. Гьердова маджера, которого можно было воссоздать! Слепить заново. Но не саму принцессу и ее магию.
Я сработал на инстинктах, создал самую простую воздушную схему – самую быструю, и ударил по смертоносному алому мареву. Воздушная оказалась быстрее, и на глазах у всех превратилась в золото, стоило ей достигнуть Алисии.
Принцесса превращала любые схемы в золотые. Схемы, созданные мной.
Потому что наши силы одинаковы, вряд ли, потому что она доверяет мне.
– Вы никому не доверяете, ваша светлость. Совсем. Почему так случилось?
За своими размышлениями я совсем потерял нить нашего с эри Лимор разговора. Удивился только их созвучности с ее вопросом.
– Воспитание отца. Его предали.
– А вас?
– Это сделал один и тот же человек.
– Полагаю, это…
– Моя мать. Но ее настигло справедливое возмездие. Тюрьма.
Женщина ахнула и прижала руки к груди.
– Я сочувствую вам.
Слова, произнесенные сдавленным шепотом, поразили меня. Сколько раз за всю свою жизнь я их слышал: это были и жалость, и злорадство, и вежливые реверансы в сторону будущего эрцгерцога. Но впервые они прозвучали так искренне. Она действительно мне сочувствовала. Мне! Тому, у которого с младенчества было все. Всевозможные игрушки, лучшие учителя, доступ к магической библиотеке. Но не было главного – тепла. Теперь я знал откуда эти тепло и искренность в Алисии. От матери. Ни моя мама, ни Жанна не дали мне тепла и любви, а в эри Лимор их было хоть отбавляй.