Если бы мне через полчаса не нужно было раздеваться перед этой публикой, я бы вообще получала наслаждение, смотря, как девушки легко и непринужденно делают то, что стоит мне синяков и мозолей.
Постояв еще немного, разглядывая действо на сцене и за ее пределами, я вдруг чувствую укол совести оттого, что Надя, нянчась со мной, не может нормально работать, и, приближаясь к ней, говорю:
– Иди. Я нормально.
– Хорошо. Помни, гость всегда прав, если не нарушает правила заведения.
Она делает пару шагов от меня и возвращается:
– Не пропусти свой выход. Свое имя не забыла?
Я задумываюсь, вспоминаю мужчину, придумавшего его, тут же пытаюсь выставить мысли о нем из своей головы и произношу:
– Асаль.
– И да, вот еще что, консумация.
Похихикав над моим выражением лица, Надя объясняет:
– Помимо «развода» богатых дядь на деньги за стриптиз есть еще один, вполне легальный способ заработать. Когда кто-то просит тебя присесть за его столик, ты не скромничай и заказывай напитки и еду из специального дорогого меню. Тогда тебе пойдет двадцать пять процентов от суммы заказа.
Девушка улыбается, смотря, как на моем лице отражается переваривание новой информации, подмигивает и уплывает в темноту, а я остаюсь совершенно одна и начинаю ощущать это. А особенно тогда, когда отмечаю про себя, что одиноко порхающих бабочек в зале почти не осталось: они все уже разобрали свои цветки и улыбаются, смеются. В этот момент я очень остро чувствую себя другой, не такой как они, не вписывающейся в эту безрассудную, умопомрачительную стихию. По сложившейся в последние дни привычке снова откладываю свою мысли на полку сознания, чтобы вернуться к ним потом, поскольку, если они сейчас начнут атаковать меня, я не то, что не смогу выступать, я не смогу находиться в зале и трусливо сбегу.
Проходя мимо очередного столика, улавливаю капризный голосок, в котором не сразу узнаю молчаливую скромницу Лилу:
– Нет-нет. Я виски не пью. Только вот эти вкусненькие коктейли.
Вспоминаю про «консумацию», про которую только что говорила Надя, и усмехаюсь, а девочка не так проста, как кажется – с милым личиком бессовестно разводит клиента.
Прибив на лицо улыбку, как положено по правилам этого заведения, я то перемещаюсь по залу, то останавливаюсь и смотрю на девочек, скользящих по шесту и сбрасывающих одежду, как деревья – листья осенью: с легкостью и без сожаления. Однако все это время меня не покидает странное необъяснимое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Несколько раз останавливаюсь, оглядываюсь и не вижу источник беспокойства. Наверно, нервы настолько напряжены, что мне все чудится.