Недели полторы меня в бар на репетиции никто не приглашал, и я начал подумывать о том, что либо меня, наконец, уволили, либо вообще группа развалилась. Я постарался сильно не пугать себя такими мыслями, а погрузиться в учёбу, тем более что завал накопился немаленький.
С Джеммой я виделся регулярно на общих лекциях, но так ни разу и не поговорил. Она ко мне не подходила, лишь бросала косые взгляды, а когда я поворачивался, быстро отводила глаза. Я несколько раз попытался поговорить сам, но она под каким-то невероятным предлогом каждый раз выскальзывала из-под носа. Вскоре мне это надоело, и я бросил попытки. Такое положение вещей мне было совсем не по душе, ведь я не знал, кто мы теперь друг другу: бывшие друзья или даже враги? Но особенно выяснять отношения и не хотелось. Ну не желает она общаться, а что я могу сделать? Захочет, сама подойдёт. А у меня и без неё есть с кем пообщаться.
После случая с деньгами, ребята из группы стали относиться ко мне немного лучше. Я несколько раз натыкался в кампусе на Лайк и Мону, они всегда здоровались, а Лайк даже пару раз приглашала погулять, вот только из-за учёбы я так ни разу и не сходил. Зато однажды наткнулся на Росса, и тот позвал меня вместе позаниматься в библиотеке. Звучало это немного странно, но мы и в самом деле просто сели за одним столом и читали каждый свою стопку книг. А на обратной дороге Росс рассказал, что Нильс записал нашу группу на весенний студенческий фестиваль.
Репетировать мы начали только в марте. Это был теплый весенний вечер, хотелось бесцельно гулять по городу, а не лезть в душный подвал. Но мысль, что я встречусь с тобой, отгоняла хмурый настрой. Правда, как оказалось, я надеялся на это напрасно.
Встреча была назначена, как обычно, на семь, но я пришёл раньше, потому что ездил в магазин за кое-какими книгами для учёбы, а заехать домой не успевал. В шесть часов я, как обычно должен был позвонить маме, отчитаться, где я был, что делал и каковы мои успехи в постижении наук.
Было ещё довольно светло. Я зашёл в переулок, куда выходила запасная дверь бара, и где было твоё излюбленное место для перекуров и тайных звонков. И, хотя я и немного побаивался, что ты застанешь меня за звонком маме, соблазн побыть на твоём месте пересилил.
Разговор вышел длинным, мама всё допрашивала и допрашивала меня, а потом стала подробно рассказывать про свою работу. Чем больше проходило времени, тем больше я нервничал, потому что думал, что шансы на твоё появление возрастают в геометрической прогрессии с каждой минутой. Мама сразу же уловила моё настроение, бросила говорить про себя и начала подозревать, что я ей что-то не договариваю. К счастью, ты так и не появился, а разговор с мамой хоть вышел практически сорокаминутным, но закончился благополучно. Правда, потом-то я узнал, что зерно сомнения было посеяно, но это случилось потом.