И в этой маленькой чистенькой зале, в которой Скворцов сидел по вечерам, казалось так хорошо и уютно. И чай, и хлеб, и масло казались необыкновенно вкусными. И какая славная эта старушка, пестовавшая племянницу с тех пор, как "Веруша" осталась сиротой. Они так любят друг друга!
Скворцов видел, что Вера Борисовна с ним мила и проста как с добрым знакомым, но не больше. Отношения завязывались дружеские. С ним не стеснялись говорить о своих делах и, разумеется, не жаловались. Молодая девушка сочувственно разделяла его взгляды, охотно слушала книги, которые он читал, и серьезно внимала его речам.
Но, разумеется, Скворцов не решался сказать Вере Борисовне то, что она уже отлично понимала.
Ему тридцать восемь. Ей двадцать два.
Но наконец признался, что любит Веру Борисовну, и просил ее быть его женой.
Он застенчиво и виновато произнес эти слова и почти не сомневался, что молодая девушка откажет.
"Разве может она полюбить меня?" - думал он, не глядя на молодую девушку.
А Вера Борисовна протянула руку Сергею Ивановичу и сказала, что он ей нравится. Она согласна быть его женой.
- За такого немолодого? - проговорил Скворцов, точно не веря своему счастью.
- Да разве вы старик, Сергей Иванович? - с удивлением ответила Вера Борисовна ласково.
Скворцов был в восторге и, целуя руку Веры, торжественно обещал сделать все, чтобы Вера не раскаялась. Он верит в нее как в бога и нашел в ней родственную душу. И с необыкновенной серьезностью прибавил:
- Но если вы раскаетесь... Если полюбите другого... Не жалейте меня, Вера Борисовна! Скажите, если не догадаюсь... Клянусь, я не стану вам на дороге.
Вера крепко пожала руку Скворцова. И, оставляя свою маленькую руку в его руке, проговорила таким тихим, значительным голосом:
- Надеюсь, и вы не раскаетесь! - И снова пожала руку Скворцова.
Она, эта серьезно-спокойная девушка, ослепительно белая и свежая, стройная и дивно сложенная, с ясным проникновенным долгим взглядом больших серых глаз, с едва уловимой манящей улыбкой, взволновала влюбленного Скворцова.
И он привлек к себе эту невесту и целовал ее полураскрытые губы. Она не уклонялась. Напротив, она отвечала долгими и горячими поцелуями. Они казались Скворцову каким-то откровением неизведанных чар, - и он пьянел.
Но Вера уж отвела губы. Лицо ее, по-прежнему ласково улыбающееся, казалось ангельски-спокойным! Только чуть-чуть зарумянилось. И, словно не замечая восторженно-осовелого лица жениха, Вера Борисовна повела речь о том, что она постарается дать счастье Сергею Ивановичу, и добросовестно призналась, что бесприданница.