— Зебру.
— Что?
— Зебру на руке, так она всегда будет со мной. — Джо решила, что более логичного рисунка невозможно придумать. Да и даже если бы она старалась придумать что-то ещё, то это было бы не лучше и уж точно не логичней. Логика и алкоголь абсолютно не совместимы.
— Животное? Зебру?
— Нет. Дорожную. — Джо протянула ему руку запястьем вверх. — Вот тут.
— Хорошо. — с изрядной долей сомнения сказал Рэйлан. — Сколько полос будет у твоей зебры? — спросил он, смотря на шрамы на руке Джонс. Больше трех лет назад Кенз рассказывал, как именно девушка получила эти шрамы, но Рэйлан не слушал, ему вообще не нравилось, когда младший брат говорил об этой девушке.
— Три. Так будет белых полос больше, чем черных. Надеюсь, в жизни будет так же.
Рэйлан улыбнулся ответу Джонс. И в этот момент Джо подумала, что сейчас он не кажется ей таким взрослым, каким казался раньше. Ему сейчас двадцать пять, но раньше, когда Джо было шестнадцать, а ему двадцать один, она всегда думала, что он о-о-очень большой и злой. Если подумать, это первая улыбка, которую она увидела на его лице. Он всегда был очень серьезным. Возможно, из-за того, что младшего брата он воспитывал сам и тянул все тягости жизни в одиночку.
— Открою секрет. — начал Рэй.
— Да, какой?
— Сколько ты не набьешь полос, белых всегда будет больше.
Пока Рэй готовился к нанесению тату, Джо очень долго думала над этими словами.
Рэй набивал тату, и физическая боль развязала Джо язык, она начала рассказывать Рэю о том, что сегодня произошло. И это удивительно, но они очень мило общались. Им было настолько легко, что позже Рэй, подумав об этом, взбесится. Набивая тату, Рэй внимательно слушал девушку и в какой-то момент не мог вспомнить, почему был против неё. А когда набил тату, девушка разглядывала её и хмурилась.
— Идеальная. — сказал парень.
В тот момент Джо решила, что идеальной он назвал её. Но поняв, что парень говорит о тату, она немного покраснела. Оттянув угол глаза так, чтобы полосы не двоились она выдала:
— По мне, центральная линия немного неровная.
— Это потому, что ты пьяная.
Они разошлись только под утро. Джо стало легче оттого, что она высказалась и сделала тату (которое никогда бы не сделала при других обстоятельствах).
Идя домой, Джо поняла, насколько она эгоистична. Она бросила маму одну. Прибавив шаг, девушка с первыми лучами солнца ступила на порог дома и тут же оказалась в объятиях мамы. Они плакали, разговаривали и снова плакали. Вещей отца Джо не обнаружила. По словам мамы, он уехал час назад. В тот день Арайя даже не сказала дочери, что почувствовала запах алкоголя и заметила тату на руке. Она решила, что каждый выбирается из пропасти по-своему. Кто-то ждет, что их вытащат, а кто-то взбирается по осыпающейся стене, падая вновь и вновь, но не сдается. Арайя относила себя к первым, а свою дочь ко вторым.