Вчерашнее платье из серебристого шелка валялось на полу. Вчера ему досталось, бедному. Оно ужасно ей нравилось, куплено в местном бутике, а выглядело так, будто привезено из Парижа. Платье – в стиралку. Деликатный режим. Без отжима.
Потом на кухню – попробовать вымыть оставленную в раковине пару дней назад посуду. Но это решительно бесполезно. Прилипшее на стенки тарелок и приборов воде, губке и гелю легко не поддавалось. А это означало возню совсем не на пять минут. Сдавшись через полминуты, Стефания бросила это неразумное дело – может быть, отдохнув, доберется все-таки до посудомоечной машины и использует по назначению, а не как вспомогательную поверхность.
И вспомнила про чай. Можно сказать, случайно – взгляд упал на заварник.
Вздохнула и решила все же закипятить воду.
И в этом самом месте авторы вынуждены отметить отдельно, что вовсе не Стешин палец был направлен на кнопку электрочайника с целью его включения. Нет. Это перст судьбы вмешался в течение ее жизни и таким образом решил добавить ей еще хлопот. А может быть, дал последний и самый главный шанс, раз уж все предыдущие Стефания Яновна благополучно и очень талантливо профукала.
Сначала раздался щелчок. Потом погас свет. А после уже Стеша перепугано ойкнула, сообразив, что оказалась в практически кромешной тьме. И только лучи прожекторов по касательной освещают окна, благодаря чему она хоть немного способна ориентироваться.
Стефания ухватилась за столешницу, пытаясь удержаться на месте и собрать мысли в кучу, но вопреки собственной воле стремительно теряла самообладание.
- Дура! Это всего лишь отключили электричество! – выдохнула она, прежде чем стала медленно оседать на пол. Среди всех прочих проблем психологического характера, у Адамовой была еще и ярко выраженная никтофобия. В смысле боязнь темноты. И это то, с чем она жила всю свою жизнь. Не очень длинную, но и не так, чтобы короткую.
На висках и над верхней губой моментально проступили капельки пота, а сердце забилось с такой силой, что оно еле-еле удерживалось в ее грудной клетке. От одной мысли, что она останется здесь во тьме до самого утра, ей становилось дурно, но прекрасно зная реакции собственного мозга на подобные ситуации, она сцепила зубы и заставила себя выдохнуть через нос. Потом повторила то же самое ртом, предварительно втянув в себя побольше воздуха, и выдвинулась в прихожую, за сумкой, в которой был спасительный в эту минуту телефон. Путь в несколько метров представлялся ей сейчас очень долгим. По пути успела подумать, что раз светит прожектор, то значит, это явно не какая-то общая поломка, которую в любом случае починят. Больше не думала ни о чем.