- В таком случае, добавим разнообразия и тихо-мирно поедем домой, - усмехнулся Малич, к тому времени уже благополучно добравшись до выезда из поселка, и вывернув на трассу, которая без излишних виражей вела прямо в Солнечногорск.
Магнитолу не включали, обошлись разговором. Свет в салоне был выключен, она вглядывалась в освещаемую фарами дорогу и так остро ощущала присутствие в машине Андрея, что ее не накрывало. Стеша говорила о своих прежних ролях, которые сыграла за жизнь. Не так чтобы длинную, но и не очень короткую, хотя и почти что списанную ею в утиль. Она чувствовала себя достаточно раскованно, и ночь не душила ее сейчас.
А потом и разговор как-то сам собой смолк, когда она совсем выдохлась. День вышел бесконечным, как трасса, по которой они следовали, то обгоняя другие машины, то пропуская кого-то более шустрого. Андрей вел аккуратно и уверенно, отчего их не мотыляло и не подбрасывало, как утром. А недочеты покрытия переносились куда легче, чем в служебном пазике.
Стешин подбородок клонился все ниже и ниже к груди, хотя она пыталась держаться. Выпитый кофе не спасал. И в конце концов, Стефания задремала, уронив голову набок в удобном кресле и почему-то чувствуя себя в абсолютной безопасности рядом с мужчиной, которого видела третий раз в жизни.
Он разбудил ее, коснувшись пальцами ее ладони.
- Просыпайтесь, - негромко проговорил Андрей Никитич. – Мы приехали.
Она встрепенулась, вздрогнула, и первым и единственным увидела только его лицо, выхваченное светом, спросонок не разбирая, откуда тот льется. Сердце ухнуло, и она подалась вперед, не отнимая руки и не разрывая касания.
- Уже? Я долго спала? – переспросила она.
- Примерно половину пути.
- О боже! Извините…
- За что? – опешил он.
- Задача штурмана – не дать уснуть капитану. Я не справилась.
- Штурман был уставшим, в отличие от капитана, - рассмеялся Малич и, вмиг став серьезным, сжал ее ладонь и спросил: - Стефания, можно я вам позвоню?
Она замерла.
«Зачем?» - с губ так и не сорвалось. И так ясно.
«Понравилась».
А еще он совершенно не вписывался ни в ее планы, ни в ее жизнь.
Она облизнула губы, забыв, что они накрашены, и медленно сказала:
- Я вас не спрашивала, можно ли, когда звонила насчет электричества. Вы же не для того мне свой номер оставляли. Если вам захочется позвонить, я буду рада.
- Тогда спокойной ночи, - пожелал Малич, и прежде чем отпустить, склонил голову к Стешиной руке и коснулся ее губами. От этого жеста, немного старомодного и искреннего, что, наверное, теперь встретишь только в кино, в ней до предела сжалась маленькая пружинка, которую обычные люди называли душой. А Стефания не знала, как она называется, но знала, что ее день был бы совсем пропащим, если бы его не спас своим появлением этот человек.