Я была убеждена, что после вчерашнего он минимум отвернётся, а мужчина не просто заметил, ещё и поздоровался:
— О, мисс Ами, какая встреча!
Прозвучало так, словно никаких неприятных откровений и не было. Словно это я не объясняла, куда Грэму пойти.
Но может дать вежливости? Или идеальная актёрская игра, чтобы сбить с толку?
— Добрый вечер, господин Эйнардс, — вежливо кивнула я и покатила тачку дальше.
Отряд прошёл мимо. Грэм лично заглянул в переулок, и я ушам не поверила, услышав:
— Эй, парни, вы тут сами разберитесь.
А потом не «парням», а одной клуше, которую подвела жажда зрелищ:
— Ами, золотко, ты куда так рванула? Подожди!
Рванула? Да если б я могла, то прыгнула в тачку и превратила ту в скоростную самоходную телегу. Дунула с места со скоростью ягуара — так, что только ветер в ушах и размытый след позади.
Но я не могла. Двух порций публичного волшебства на сегодня уже довольно.
— Хорошо-хорошо, я буду почтительней, — прилетел в спину новый возглас настигающего меня Грэма. — Мисс Ами, я просто очень рад вас видеть.
У-у-ы!
Новый начальник Департамента стражи оказался рядом, и я притормозила. Широко оскалилась, демонстрируя ответную «радость», но вместо желанного «ну прощайте, мисс Ами», услышала:
— Поговорить надо.
— О чём?
Грэм просиял:
— О погоде, конечно.
Я напряглась и не поверила, просто почуялась здесь некая ирония.
Назначенец тем временем посмотрел на тачку и, стоило мне решить, что он сейчас возьмётся за ручки, как Эйнардс обернулся и крикнул:
— Эй, боец!
От отряда готовых успокаивать население стражников тут же отделился молодой прыщавый паренёк и поскакал в нашу сторону.
— Давай-ка, помоги горожанке, — распорядился «Грэмушка».
Что? Даже не сам?
Разочарование было не то чтоб сильным, но я собралась взбрыкнуть. Передумала после того, как юный стражи посмотрел на меня большими, молящими глазами.
— Ладно, — я отошла в сторону, уступая место рулевого.
И уже Грэму, причём подчёркнуто недовольно:
— О чём же хотите поговорить?
Мне заявили, что разговор важный, и на этом информация закончилась. Боец катил тачку, а мы с Эйнардсом шагали рядом и, собственно, всё.
На Грэма глазели прохожие — девушки и женщины улыбались, мужчины уважительно кланялись, дети тыкали пальцами. На меня народ тоже поглядывал, и от этого хотелось ёжиться. Я как бы не стремлюсь к славе. Светиться рядом с тем, кто развязал войну с преступным миром тоже не хочу.
Но я всё-таки шла, и после бесконечной паузы Эйнардс спросил:
— Кстати, а что это было? Там, в переулке?
— Вы об этом хотели поговорить? — уточнила я, скривившись.