— Спиши откуда-нибудь номер, чтобы в нем оказалось десять цифр. Только не выдумывай, — хихикнула она.
Ох, ведьме со стажем виднее!
Списала цифры с проездного.
— Теперь укажи свое имя и фамилию, дату и место рождения, — серьезно продолжила она.
— Настоящие?
— Конечно, настоящие! Ты ведь не хочешь, чтобы он решил, что документ у тебя поддельный.
Да Ника издевается надо мной!
— Самое главное — это непо-ко-бе-лимая, — продолжила девушка, будто читала лекцию. — Ой! Непоко-ле-бимая уверенность, что паспорт у тебя абсолютно настоящий!
— Викторика Пара, — аккуратно вывела я и глянула на дату на часах.
Наверное, не стоит указывать год рождения таким, как он выглядит в моем мире. Укажу сам возраст.
— Двадцать один год, — написала я под именем. — Место рождения: Магьосник.
— Ниже подпись, — Ника все еще давала указания. — И где-нибудь справа нарисуй свой портрет. Можно схематично, главное, чтобы мордашка в паспорте имелась.
Что-то мне не особо верится, что ритуал рабочий!
— Непокобелимая уверенность! — взвыла Ника, словно услышала мои мысли. — Иди к зеркалу и тренируйся! Непокобели… Да что же такое-то со мной сегодня!
Иду-иду тренировать непоколебимую уверенность. Я живо представила, как, загадочно улыбаясь, протягиваю мужчине свеженарисованный паспорт.
— Как ты просил, — прошептала я у зеркала, и меня едва холодный пот не прошиб.
На лице стояла косая ухмылка. Герман вычислит, что я вру, за две секунды.
— Репетируй, продолжай тренировки, и мордашку покрасивее на паспорте намалюй. Это важно, — расхохоталась Ника. — Позвони потом, расскажи, как прошло. Ах, да! С обратной стороны укажи «паспорт выдан»: снова дата и какая-нибудь другая подпись.
Я уселась рисовать. Спустя время на бумаге из пустоты на меня смотрела круглощекая девушка с большими глазами. Подвела губы, чтобы казались пухлее. Приделала ей длинные ресницы и густую гриву волос. На ушах поставила родинки. Теперь — точно я. И пусть нарисованная малышка походила то ли на куклу, то ли на сказочную принцессу, главное ведь, чтобы в паспорте оказалось хоть какое-то изображение.
К семи часам я сидела в кресле, пахнущим мятой, как на иголках. Вертела в руках документ, стараясь убедить саму себя, что тот похож на подлинник. Еще бы знать, как настоящий выглядит! Я ждала у двери, дабы мои мучения поскорее закончились. Грешным делом подумала, что Ника специально дала мне подобный ритуал, чтобы Герман меня выгнал.
Ну и пусть! Не ночь на дворе! Уеду сама.
В семь часов домой он не вернулся. В восемь тоже. Как пошел девятый час, я легла на бочок и, накрывшись пиджаком, который он оставил, решила вздремнуть. И так слишком много переживаний за день!